Полиен Яковлев - Первый ученик

В женской постановили: «Ученицу восьмого класса Анну Шурупову за безобразное поведение, за подстрекательство и личное участие в уличных беспорядках к выпускным экзаменам не допускать. Остальным сделать строгое внушение и предупредить, что если они…»

Остальное все понятно.

В аптеку вошел Лебедев. Самоха увидел его и… покраснел. Ему вдруг стало стыдно, что он уже не гимназист, а какой-то аптекарский мальчик, ступкомойщик, как прозвал он себя.

— Здравствуйте, — не совсем дружелюбно ответил он на поклон Лебедеву и пошел было за перегородку, но тот остановил его и сказал:

— Будьте добры… На десять копеек мятных капель…

Самохину еще не разрешалось заниматься отпуском лекарств, но, боясь окончательно уронить себя в глазах Лебедева, он решил нарушить это запрещение и направился к дальнему шкафу, где стояли пузырьки с мятными каплями.

Лебедев пошел вслед за ним и, улучив удобную минуту, шепнул:

— Тсс… Самохин…

Тот оглянулся, спросил удивленно:

— Что?

— Выйди к воротам, есть важное дело, — шепотом сказал Лебедев и, чтобы отвлечь подозрение появившегося в дверях Карла Францевича, закончил нарочито громко:

— Да-да, на десять копеек мятных капель и зубного порошка коробочку.

— Может быть, пасты? — подошел и любезно спросил Карл Францевич. — Есть прекрасная паста. Она, знаете ли, так приятно освежает рот. Разрешите предложить? А ты чего здесь? — вдруг грубо сказал он Самохину и кивком головы указал ему на перегородку, за которой скрывалась неприглядная ступкомойка.

Самоха вновь покраснел и, отвернувшись от Лебедева, быстро ушел из аптеки.

В ступкомойке он сел на табурет и задумался. После того как Карл Францевич так презрительно подчеркнул его роль в аптеке, ему уже совсем не хотелось показываться на глаза Лебедеву. С другой стороны, мучило любопытство: зачем так таинственно вызывают его к воротам? Что случилось?

— Пойду все-таки, узнаю, — решил он и, стараясь не стучать дверью, осторожно улизнул во двор.

Не прошло и двух минут, как к нему подошел Лебедев.

— Слушай, Самохин, — сказал он, — в гимназии ты всегда был хорошим товарищем. Выполни, пожалуйста, одно поручение. Вот записка. Ее надо передать Токареву.

— Мухомору? — удивился Самоха.

— Да. Я знаю, что вы друзья. Сделаешь это для…

— Для кого?

— Ну… — засмеялся Лебедев. — Для… Для общего дела. Понимаешь? Понимаешь, о каком общем деле я говорю?

Самоха подумал…

— Понимаю, — сказал он. — А ответ?

— Если будет нужен ответ, я приду за ним сам. И ты вообще помни: если зайду в аптеку, значит, потом обязательно выходи сюда, к воротам. Так… Ну, как тебе служится? Хорошо?

Самоха махнул рукой.

— Плюну я, должно, на эту аптеку, — сказал он. — Тут еще служит один фармацевт лопоухий, так он хуже…

Хотел сказать «Амосова», но сообразил, что сравнение выйдет не совсем удачное.

— Хуже всякой дряни, — сказал он, а потом все-таки не удержался и добавил:

— Тоже вроде Амосика, только на аптечный лад.

— А сам хозяин? — спросил Лебедев.

— Кто? Карл Францевич? Он только и знает, что пересчитывает деньги в кассе да все поглядывает, как бы у него чего не украли. Такой жадный.

Простившись с Лебедевым, Самоха вернулся в аптеку и стал поглядывать на часы. Когда, наконец, осталось не больше пяти минут до окончания работы и можно было уйти домой, Карл Францевич неожиданно сказал ему:

— Сегодня, Ваня, ты будешь ночевать здесь. Я отпустил дежурного: если ночью позвонят — разбудишь меня.

Самоха опешил.

«Вот тебе и раз, — подумал он, — а как же с запиской? Ведь я же обещал Лебедеву».

— Карл Францевич, — обратился он к хозяину, — разрешите хоть на часок сбегать домой. Сегодня приходила в аптеку одна знакомая, сказала, что папа сильно захворал и лежит в постели. Я сбегаю и сейчас же вернусь.

Карл Францевич согласился.

— Смотри же, — предупредил он, — чтобы ровно через час ты был здесь, а иначе…

— Буду-буду, — пообещал Самохин и побежал одеваться.

До горбатой улички не так-то близко, и Самохину пришлось торопиться. Наконец, добежав до знакомой зеленой калитки, он распахнул ее и очутился в Володькином дворе. Постучал в дверь.

— Я, я, — сказал он, услышав за дверью шаги.

— Кто?

— Да я же.

Узнавши голос приятеля, Володька поспешно впустил его и сказал весело:

— Вот уж не ожидал! Где же ты пропадал до сих пор?

— Да все в этой паршивой аптеке. И так мне не нравится это, Володька. А потом в аптеке такие люди… Чтоб им… Один старичок ничего, тот хоть все время молчит, а что хозяин, что лопоухий, так я бы их… Да ну их к черту. Я к тебе по делу.