Сергей Антонов - Молодые граждане

Картина изображала бойцов-автоматчиков, уходящих на фронт. Их командир стоял на коленях и целовал красное знамя, перед тем как принять его из рук Сталина. У командира волосы светлые, нос с горбинкой, одет в полушубок, через плечо — ремень, на боку — полевая сумка…

— Это мой папа, — шепчет Ваня.

Федя, запрокинув голову, глядит на потолок.

— Видишь? И нос вылитый его, и волосы похожие… Настоящий портрет!

— А твой папа видел Сталина? — спрашивает Федя, не отрывая взгляда от картины.

— Видел, коли знамя от него принял… И благодарность ему объявлял Сталин… И в газетах печатали…

Федя едва верит своим ушам… Неужели Ваня думает, что на картине изображен его папа? Между тем это совсем не так. Федя твердо убежден, что на картине не Ванин папа, а его, Федин, отец. В этом не может быть сомнения. Это и была Федина тайна, которую он никому не открывал. Однако Федя не хочет огорчать своего друга. Нет, он не огорчит Ваню, который видит в этом командире своего папу! Федя не откроет своей тайны, и никогда ее не узнает Ваня!

А Ваня доволен. Он совершенно уверен, что это его папа, тот самый папа, который жизни своей не пощадил, но клятву, данную Сталину, выполнил.

— А я знал, что его нарисуют, — говорит Ваня. — Героев всегда рисуют.

Федя молча отходит к колонне. Нет, он не откроет тайны… Пусть Ваня думает, что это его папа, но Федя хорошо знает, кого изобразил художник на картине. Вот приедет из командировки папа, Федя его обязательно потянет сюда и спросит: не он ли изображен на картине?

Мальчики медленно поднимаются по гранитным ступенькам. Розоватый свет заливает подземный дворец. Федя кладет руку на Ванино плечо и говорит:

— Хорошо быть героем, правда?

— Правда.

Ваня идет с высоко поднятой головой. У него из-под шапки выбивается вихор волос точно такого же цвета, как и у того, на картине, который принимает знамя…

— Девочки, вам задавали что-нибудь на каникулы?.. Задачи? Ну, вот и хорошо, расскажите мне…

Елена Павловна обвела взглядом класс.

Сорок незнакомых девочек. Они еще почти неотличимы друг от друга. Сорок незнакомых фамилий в классном журнале. А впрочем…

— Северцева Наташа!

Где-то она слышала эту фамилию… совсем недавно.

Румяная девочка с длинными светлыми косами радостно улыбнулась и вышла к доске.

«Хорошо выучила урок», — подумала Елена Павловна.

Но где же она встречала эту девочку раньше?

Особенно знакомыми были глаза — светлосерые, какие-то очень ясные и приветливые.

Мел поскрипывал о доску, буквы и цифры выстраивались правильными рядами, как хорошо обученные солдаты, без торопливости, но и не медленно.

Елена Павловна перелистала журнал. Против фамилии Наташи Северцевой почти одни пятерки, редко-редко четверка попадется.

Наташа провела через все черное поле своих аккуратных солдатиков. Вот и скобки благополучно раскрыты.

Она написала ответ.

В глазах нетерпеливая просьба: «Ну еще! Еще что-нибудь спросите!»

Елена Павловна сказала, усмехнувшись:

— Очень хорошо. Садись. Достаточно.

После уроков Елена Павловна немного задержалась в учительской. Набралась порядочная стопка тетрадей, даже в портфель не поместились.

На улице было мало народу. На весеннем шоколадном снегу — бесчисленные следы маленьких ног, веером разбегающихся от школы.

Кудрявился дым над заводской трубой. Новые дома стояли лицом к солнцу, поблескивая широкими окнами и балконными дверями.

«Совсем иначе стали строить, — подумала Елена Павловна. — Заводской поселок, а какие дома: красивые, разнообразные!..»

Она остановилась у перекрестка, чтобы поудобнее взять тетради, но мешал портфель.

— Елена Павловна, давайте я тетради понесу!

Торопливые шаги. Наташа Северцева решительно и осторожно завладела тетрадями.

— Вам нравится наш город? — спросила девочка.

— Очень! Наташа, послушай, мне знакомо твое лицо. Где-то мы уже встречались с тобой. Ты не заходила в школу во время каникул?

— Нет, я на всю неделю к бабушке уезжала.

— Тебе по дороге со мной?

Они перешли улицу и уже подходили к новым домам.

— Все-таки, мне кажется, я тебя уже где-то видела. Или ты похожа на кого-нибудь…