Юрий Иванов - Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

— Как он тебя… — сказала Нина.

— Пустяки.

Я так бежала, чтобы остановить вас. Но вы уж очень быстро кончили.

Володя хмыкнул: быстро!

— Вот тебе… За храбрость. — Нина протянула эскимо.

— Что я — маленький? — буркнул Володя.

— Я не в том смысле, чтобы для еды, — сказала Нина. — А чтобы холодом жар с губы оттянуть.

— Это другое дело.

Вначале он подержал эскимо у губы, а потом Нина сказала, что холод и внутрь надо. И тогда Володя начал понемногу откусывать, и точно, боль в губе поутихла. Нина глядела на него, и он протянул эскимо ей. Она откусила. Потом — он. Палочку с остатком он отдал ей, и Нина быстро слизала мороженое.

— Давай немножко пройдемся, — предложила она. — Я ведь еще и города-то толком не видела. То школа, то тренировки… Ведь я в цирке выступаю… Только не болтай, ладно?

— В цирке?!

— Угу. Хожу по проволоке. Сейчас новый номер отрабатываем. Да что-то не получается, — сказала Нина и, как бы желая больше не разговаривать на эту тему, спросила — А что тебе в городе нравится больше всего?

— Мне все нравится, — сразу выпалил Володя. Поправил воротник, чтобы он прикрывал подбитый глаз. — Я все тут люблю. И дворец, и Невский проспект, и площади. Знаешь, я лет с восьми стал удирать из дома. Удеру и хожу-хожу… брожу-брожу. А потом стал удирать в город вместе с Леной.

— Кто такая?

— Сижу я с ней на одной парте… гм, сидел, — сказал Володя. — Болеет она сейчас. Мы даже с ней ночь в Зоологическом музее провели. Вот придет она, можешь спросить.

— Зачем это мне? Пойдем к Неве?

Снег вдруг повалил. Большие пушистые снежинки падали с черного неба и кружились роями белых мотыльков.

Какой снегопад! Наверно, последний в этом году. Было уже довольно поздно, они шли вдоль Невы и любовались светом огней в Зимнем дворце и смутными силуэтами домов на противоположном берегу реки.

А потом они увидели корабль. Это было учебное парусное судно. Весной оно всегда уходит в плавание. На реях, палубе и бушприте снег, ледяные торосы возле корпуса. И лишь один фонарь горит, бросая желтый свет на ходовой мостик и ванты, и этот желтый свет придает кораблю еще большую таинственность и романтичность.

— Люблю моряков, — тихо сказала Нина. — Это смелые и отчаянные люди. Будь у меня друг моряк, он бы привез мне раковину.

— Стану моряком, — сказал Володя. — И привезу тебе раковину.

— Что же, поверим. Идем.

К ночи подморозило, и на стеклах окна выросли ледяные узоры. В кухне позвякивала посудой бабушка, а Володя лежал на кровати, прижимая к синяку старинный медный пятак (бабушка дала), и представлял себе синюю-синюю воду, мачты, паруса и загорелых людей на палубе корабля… Кем быть, кем стать? Может, действительно не звери, а море — его путь?.. Как его дед убеждал стать моряком! Сколько было захватывающих рассказов перед сном!

Володя перебирался к деду, тот обнимал его своей ручищей и, хотя и бабушка, и Володина мама ругали его, все курил свою трубку, и, когда затягивался, огонь освещал его выпуклую грудь и татуировку: спрут затягивает корабль в морскую пучину. «Карина» — было вытатуировано на одном предплечье, «Марта» — на другом. Это были самые первые слова, которые Володя прочитал самостоятельно. «Но главное в море, Вовка, не рыбы и не скалы чужих стран, а люди, — приглушенно говорил дед. — Твои друзья по кораблю, каюте, палубе. Сильные, ловкие, верные дружбе… Такими их делает море. Плохих людей море вышвыривает на берег, как грязную пену… И ты должен стать моряком! Ты слышишь, малыш? Вот послушай, о чем я тебе расскажу».

И дед рассказывал, как они поймали акулу и про волны «роллинг» у побережья Южной Африки.

Стукнула входная дверь, послышались веселые голоса мамы и папы: из театра вернулись, потом — встревоженный бабушкин. Вспыхнул свет настольной лампы, Володя стиснул веки. Холодная мамина ладонь легла ему на лоб.

— Я видел Герку, — сказал отец. — Здоровяк. А Вовка не побоялся. Молодец у нас сын, из него вырастет настоящий боец.

— Нет-нет! — испуганно проговорила мама. — Умоляю тебя… не надо… не хочу!..

— Стране нужны смелые, верные нашим великим идеям борцы, — сказал отец. — Он должен стать военным, как и я. Вот мое убеждение.

Они вышли. На кровать мягко прыгнул Мур и, боднув Володю в подбородок, полез ему под одеяло.

…А в это время Нина готовилась к вечерней тренировке.

Отец, цирковой клоун Бип, пришел с кухни. Нина с жалостью поглядела на него: четыре года назад, сорвавшись с проволоки, погибла мама — лонжа лопнула, и с той поры Бип крепко сдал. Постарел, похудел, с лица его не сходило выражение растерянности: как жить дальше?