Леонид Сергеев: Когда я был мальчишкой

Когда я был мальчишкой, я очень много задавал вопросов. Меня интересовало всё. Почему светятся светляки, почему тёплое молоко с пенками, почему у царевны в книжке глаза, как звёздочки, почему нельзя поймать ветер, почему одна лягушка ловит комаров, а другая сидит под лопухом и зря тратит время.

И каких людей больше — хороших или плохих, и кто что любит больше: папа пиво, или сестра куклу, или Ника стрелять из рогатки, или козлик траву.

Я был очень любознательный. В школе я был членом всех обществ и кружков. Был в обществах юннатов, пчеловодов, цветоводов, садоводов и огородников. Был членом кружков: „Умелые руки“, „Хочу всё знать“, „Сделай сам“. Был членом всех спортивных секций и состоял в театральном клубе.

И везде был самым активным. Я везде успевал. Я был очень способный. Все ребята меня уважали. Потому что я задавал им трудные вопросы.

Например, захожу в общество натуралистов, а там Вовка Перцов. Сидит, накалывает мотыльков на доску. Я подхожу и задаю ему ехидный вопросик:

— Почему мотыльки летят на свет?

— Почему? — спросит Вовка и посмотрит на меня.

А я ничего, стою, улыбаюсь загадочно, как будто знаю почему.

— Вот в том-то и оно, почему? — говорю. — Я-то знаю. Это ты скажи. Ведь ты их ловишь.

Вовка покраснеет, потом начнёт тереть лоб, станет думать, ломать голову. А я иду в другое общество.

На другой день Вовка сообщает мне, что мотыльки принимают свет за солнце. Только скажет, а я ему бах! И ещё парочку вопросиков:

— А почему они не летят без пыльцы, и куда они улетают на зиму?

Вовка разинет рот и уходит, совсем ошарашенный. Так я задаю Вовке вопросы, пока он не узнает всё интересное про мотыльков и не расскажет мне. Тогда я переключаюсь на другого приятеля. И так в каждом обществе, кружке и секции.

Однажды я заглянул в кружок рисования и встретил там Женьку Монина. Он делал рисунки к какой-то сказке. Я подошёл, посмотрел.

— Ну, скажи, — говорю, — почему в одних сказках медведь добрый, а в других злой?

— Так медведи разные бывают, как люди, — усмехнулся Женька и продолжал рисовать.

— Так! — сказал я. — Ну, а кто сильнее — слон или тигр?

— Каждый по-своему, — ответил Женька. — Они же не нападают друг на друга. Тигр задирает антилоп, а слон поедает листья.

Я замолчал. Какой бы, думаю, ещё вопросик ему задать потруднее. Потом подумал и спросил:

— Ну, а про змей ты что-нибудь знаешь?

— Знаю! — сказал Женька.

— Ну, почему гремучая змея называется гремучей?

— Потому что у неё на хвосте растут кольца, которые гремят, как погремушки.

Я хотел задать Женьке новый вопрос, но он вдруг спросил:

— А вот ты скажи. Что такое изюм?

— Как что? Ягода!

— Нет, — улыбнулся Женька. — Это сушёный виноград.

— А у какого растения самые большие листья? — снова спросил Женька.

— У лопуха.

— Нет, — засмеялся Женька. — У цветка Виктория на Амазонке.

— А у каких животных есть реактивные двигатели? — снова спросил Женька.

— Ни у каких нет! — твёрдо сказал я.

— Эх ты, нет! У осьминогов. Вот у кого. Почитай книжки.

Бабушка говорит, что я непослушный, и всегда ставит мне в пример Веньку. Однажды я делал планер, и мне нужен был клей. Я полез в кухне на полку и разбил две тарелки. Бабушка сказала, что я непослушный и что вот Веня никогда не разбил бы тарелки, он такой примерный мальчик.

А Венька, как девчонка, даже не умеет играть в футбол. Целыми днями Венька пиликает на скрипке. Я не люблю Веньку. Он это прекрасно знает. Венька всегда идёт по двору со своей скрипкой, намурлыкает что-то себе под нос и не замечает ничего вокруг, как будто он на небе. Чтобы опустить его на землю, я подкрадываюсь сзади и сильно хлопаю его по плечу и говорю:

— Привет, Бетховен!

— Привет, — вздрагивает Венька.

— Ну, как? — спрашиваю. — Всё пиликаешь?