Игорь Минутко - Лето в Жемчужине

С возбужденным радостным лаем обгоняют Альт и Сильва.

Впереди — спина Вовки, пыль маленькими взрывами летит из-под босых ног. За ним Витя.

Скорее! Скорее! Скорее!..

И вдруг Альт останавливается, замирает на мгновение и бежит назад.

А Витя не может остановиться, не может оглянуться. Сзади лает Альт. Странно лает — будто зовет. Мальчики одновременно оборачиваются. На обочине дороги лежит Катя, Альт стоит над ней, вывалив жаркий язык, часто дышит.

Витя и Вовка склонились над Катей.

— Катя, ты что? — прошептал Вовка, переводя дыхание. У Кати потное, бледное и очень удивленное лицо.

— Не знаю, — тихо сказала она. — Спине больно, вот здесь, у шеи.

Катя повернулась на бок, и мальчики увидели, что левая лопатка как-то странно вздулась, посинела, была в кровоподтеках.

— И сил нету, — виновато сказала Катя, — вот падаю и все.

— В спине у тебя что-то сломалось, — сказал Вовка.

— Что же делать? — спросил Витя. Все, что произошло несколько минут назад, показалось ему нереальным. Не могло этого быть — и все! Их хотели убить? За что? Нет, это невозможно…

— Надо их задержать. Надо скорее позвать людей.

Вовка огляделся по сторонам. Оказывается, уже был вечер, и в дымных тихих сумерках на краю ржаного поля виднелись, смутно и неотчетливо, крыши деревни; поднималась колокольня церкви.

— Это же Дворики! — закричал Вовка. — Значит, дорога вон там за посадкой повернет и прямо — на Жемчужину. Километров пять не больше.

— Вы бегите, — сказала Катя, — а я тут полежу. — И она закрыла глаза, ей было трудно говорить.

— Нет! — сказал Вовка. — Сделаем так. Я побегу, Витя с тобой останется. Витя кивнул:

— Хорошо. Только и Альт с нами.

— На дороге сидеть нельзя, — сказал Вовка. — Вдруг они… — Голос его вздрогнул. — Вон давайте к тем кустам.

Среди ржи поднимался островок кустов. До него было метров сто.

— Пошли, Катя, — попросил Витя.

Мальчики взяли Катю под руки, осторожно подняли. Катя ойкнула. Повели ее к кустам. Ноги Кати волочились по земле.

Под кустами росла густая трава; пахло здесь земляникой.

Нарвали ворох травы и получилась душистая подстилка. Уложили Катю. Примчались Альт и Сильва, сели рядом.

Катя полежала с закрытыми глазами, неожиданно улыбнулась:

— А как Илья на пузатого сзади — прыг!

— Ага! — прыснул Витя. — Он чуть не упал!

— У него глаза — аж на лоб! — Катя смеялась, морщась от боли.

— А длинному-то Альт в штаны вцепился! — давился смехом Вовка.

И на ребят напал неудержимый хохот. Они не могли остановиться, Витя и Вовка катались по траве, хлопали себя по бокам, выкрикивали сквозь смех;

— А он-то!

— Так и вытаращил глаза!

У Вити заломило в затылке, не хватало воздуха, но остановиться он не мог.

Собаки с удивлением смотрели на ребят и даже перестали махать хвостами.

А Вовка уже не смеялся, а плакал. Вернее, он то смеялся, то плакал, по щекам его текли слезы. Он замолчал и проговорил сквозь всхлипывания:

— Они Илью могут… убить. — И вскочил. — Ждите здесь! Я мигом. — И он побежал к дороге, приседая от боли на крепких комьях земли.

Заволновались собаки.

— Альт! Сидеть! — приказал Витя. Сильва побежала за Вовкой, но скоро вернулась и улеглась рядом с Альтом.

— А ведь это они нас спасли, — шепотом сказала Катя и слегка потрепала Альта по шее. Витино сердце жаром облилось.

— Альт! Альт! Мой хороший! Мой любимый! — он обнял собаку за шею. И тут же застеснялся Кати, покраснел, выпустил собаку и отвернулся.

Альт все понял и снисходительно повилял хвостом.

— А если они станут искать сухую пещеру, — сказала Катя, — то «Альбатрос» увидят!

Витя не ответил — ему неожиданно стало все безразлично. В небе мигали первые звезды. Свежий ветер пронесся над землей, повозился немного в кустах и умчался дальше.

— Больно, Катя? — спросил Витя.

— Шевелиться больно, — сказала Катя. — И пить ужасно хочется.

— Потерпи немножко.

— Я потерплю, Витя, ты не беспокойся.

Витя лег на спину. Путались мысли. Он думал сразу о многом. То вспомнил свой дневник и слова на первой странице: «Мой друг! Отчизне посвятим души прекрасные порывы». И резко, как от толчка, подумал, что его отчизна — эти поля, звездное небо над головой, серые крыши деревни Дворики, речка Птаха. И люди, которые живут на этой земле. Но только хорошие люди. А плохие? Такие, как Пузырь, Гвоздь? Нет, они не должны жить на нашей земле. Им надо исправиться. Их надо исправить… То подумал о том, что Пушкина убили на дуэли, и увидел (потому что было такое кино), как Пушкин, молодой и прекрасный, идет, проваливаясь в снег, с вытянутым вперед пистолетом — навстречу своей смерти. «Зачем вы его убили?» — спросил у кого-то Витя и увидел над головой небо, полное звезд. «Там тоже где-нибудь живут люди, — подумал Витя. — Неужели они тоже убивают друг друга?»