Игорь Минутко - Лето в Жемчужине

В эти дни Витя сдружился с бабушкой Нюрой. Его заинтересовала корова Зорька. Бабушка Нюра разрешала Вите приходить на дойку. И он приходит каждый вечер.

Зорька стоит в сарае, где полутемно, пахнет теплым навозом и сеном, а на шестах, вверху, сидят куры и рыжий голенастый петух; они тихо переговариваются и сердито поглядывают вниз. Зорька большая, черная, с белым пятном на лбу; она спокойно, мерно дышит, бока ее вздымаются она жует жвачку и смотрит на Витю фиолетовыми туманными глазами, в которых отражаются открытая дверь, небо, деревья.

Приходит бабушка Нюра, говорит ласково:

— Сейчас, Зоренька, сейчас, моя ягодка.

И корова в ответ тихо мычит. Вите кажется, что она все понимает. Бабушка Нюра садится на маленькую скамейку, подставляет под вымя ведро и начинает доить.

Цвирк! Цвирк! — стучит молоко в алюминиевые стенки подойника. Молоко пенится, над ним плывет легкий парок, а Зорька переступает с ноги на ногу, иногда смотрит на бабушку Нюру, мычит протяжно, и с ее мягких губ нитями тянется клейкая слюна.

— Звездочка ты моя, — приговаривает бабушка Нюра, — кормилица. Еще немного постой, красавица писаная.

В дневнике Витя сделал такую запись:

«Я об этом никогда не думал раньше. Пил себе молоко из бутылок и все. И не размышлял об этой удивительной тайне природы. Ведь как интересно! Поела корова травы, воды попила и, пожалуйста! — в ее большом организме образуется молоко, собирается в вымя. Это же настоящее чудо! Обязательно достану книгу про коров и все узнаю про их жизнь».

В эти дождливые дни Витя часто видел бабушку Нюру. Постоянно она что-нибудь делает: то в огороде копается, то в саду ветки собирает в кучу или подрезает что-то, то сарай чистит, то возится у печки. Ни разу Витя не видел ее без дела.

Только вечером бабушка Нюра садится на лавку у окна и смотрит на фотографию сыновей — оба они сняты вместе, еще совсем маленькими. Фотография старая, выцветшая, в деревянной рамке. Смотрит на сыновей бабушка Нюра, тихо улыбается, шевелятся ее губы — что-то шепчет. А что — разобрать невозможно.

Сердце Вити наполняется жалостью.

«Неужели все старые люди были молодыми, — смятенно думает он. — Были мальчиками и девочками, как мы. Играли, бегали. И наоборот. Зоя, например, превратится постепенно в старуху? Согнется, высохнет, станет шамкать беззубым ртом? И моя мама… И я? Как страшно…»

Вечером, прислушиваясь к далеким гудкам катера на Птахе, Витя записывает в дневнике:

«10 июня.

Я часто думаю: как мало я еще знаю о людях, которые живут в нашей стране. Пока мы не приехали в Жемчужину, я даже не предполагал, что есть на свете тетя Нина, Вовкина мать, бабушка Нюра. Мне казалось, что все люди похожи на моих родителей и живут, как мы».

Теперь часто приходил к Вите Вовка. Мальчики играли в шашки или тайком обсуждали предстоящее путешествие на лодке.

Однажды с Вовкой пришла длинноногая девочка в коротеньком платье. Она осталась в дверях, застеснялась, опустила голову. Девочка показалась Вите некрасивой: лицо скуластое, глаза будто выгорели на солнце, рот большой, а волосы редкие, гладко причесанные.

— Познакомьтесь, — солидно сказал Вовка. — Моя двоюродная сестра. Тоже в седьмой перешла.

— Катя. — Девочка протянула Вите загорелую руку, посмотрела на него открыто, смело, лукаво. И улыбнулась. И от улыбки лицо ее стало светлым и очень привлекательным. — Мне о тебе Вовка говорил. Правда, что твой Альт умеет все в зубах таскать?

— Правда, — сказал Витя, пожал тонкую Катину руку и вдруг смутился, даже краснеть начал.

«Чего это я?» — с ужасом подумал Витя и, чтобы как-то исправить положение, сказал:

— Давайте в подкидного дурачка играть. Я сейчас. — И Витя, весь красный, выскочил в комнату — за картами.

Там он отдышался, пришел в себя, поправил перед зеркалом свою челку. На террасе хихикнула Катя.

«Надо мной, что ли?» — с тоской подумал Витя.

Играли в подкидного дурачка, и как раз выглянуло солнышко.

— Айда на Птаху! — вскочил Вовка. — Сейчас водичка — как в бане.

Ребята побежали купаться.

Река ослепительно сияла. Над самой водой, пронзительно, радостно попискивая, летали стрижи.

Долго плавали, кувыркались в теплой воде, потом уставшие, тяжело дыша, упали на еще влажный после дождя песок.

Высоко в небе тянул за собой белую паутинку реактивный самолет, похожий на прозрачную букашку.

Катя долго, прищурившись, смотрела на него и сказала мечтательно:

— Хотела б я сейчас на нем оказаться.