Ванда Василевская - Вербы и мостовая

Вицек видел это уже много раз, но все еще любит присматриваться. В яму набрасывают известь, а потом заливают ее водой. Белый пар клубами валит вверх. Клубится, клокочет, кипит известь, словно отвар из отрубей, который Космалиха варила для своего младшего сынишки Юрки. Брызжут пузыри. Но постепенно все успокаивается, и тогда заливают известью яму для фундамента. Жидкая и белая известь начинает застывать, становится ровной и плотной массой.

Ново здесь для Вицека только одно — это мешалки для цемента. На предыдущей стройке рабочие мешали цемент сами, руками, высыпая из бумажных мешков на доски песок, толченый камень и цемент, а здесь мешает машина. Скрежещут лебедки, медленно движется передача, и из отверстия сыплется ровная серая масса. Машина заменяет человека.

Вицек быстро переодевается в белый холщовый рабочий костюм. Ему всегда доставляет удовольствие начало работы. Ровно, старательно выкладывает он ряды кирпича. Это фундамент. На него будет опираться все здание.

Из ведерка Вицек черпает кельней немного жидкой извести. Поливает этой известью кирпич. Известь заплывает, входит во все щели, изъяны, углубления. Соединяет кирпич с кирпичом неразлучной братской связью. И снова кладется новый. Быстро растет фундамент — то, на чем вырастет все здание.

Вицек предпочитает работать на большой высоте, когда можно уже глянуть вниз и высота сооружения радует сердце, когда в гладкой стене уже виднеются четырехугольники окон и дверей.

Вицек опускает вниз отвес — железную гирю на веревке. Отвес показывает, ровно ли уложены ряды кирпичей. Показывает безошибочно. Даже тогда, когда уложен всего одни или два ряда кирпичей и еще нельзя заметить ошибку простым глазом. Но когда уложено уже много рядов, ошибку можно заметить и без помощи отвеса. Мстит за себя невнимательная кладка кирпичей, при которой хоть один кирпич был плохо пригнан к другому. Вдруг выясняется, что стена, вместо того, чтобы тянуться ровно вверх, начинает клониться назад или выступать вперед. Если плохо класть кирпичи, все здание развалится под конец, как карточный домик. Внимательно, добросовестно, старательно надо укладывать каждый кирпич. Лентяй и неряха обнаруживаются здесь быстро — их выдает кирпич, выдает стена, которая не терпит небрежной работы.

Острые глаза у Вицека, ровнехонько растет вверх стена. Проверяет отвесом — правильно, не ошибся. Радуется Вицек: вначале без отвеса ни шагу, даже двух рядов не уложил бы, а теперь кладет все выше и выше, так что глядеть любо. Не подводят его глаза.

Самая трудная работа — на наугольниках, на винкеле, как говорят каменщики. Там работают те, у которых уже большой опыт. Вицек тоже понемножку приучается к этой работе. Учится раскалывать молотком кирпич, откалывать куски нужных размеров. Не всегда можно класть целые кирпичи, иногда нужна четвертая или девятая часть кирпича. Тут-то нужно уметь действовать молотком. Надо ударить так, чтобы ровно, без зазубрин откололась именно такая часть, какая нужна, — четвертая или девятая.

Кирпичи бывают разные — большие и тяжелые, машинные и ручные; есть пустышки, с раковинами в середине, — это те, из которых не отжата вода. Вицек их не любит. Они крошатся, не хотят ложиться там, куда их кладет рука.

Кирпичи сложены огромными штабелями возле стройки. Вицек внимательно осматривает их. В работе очень много зависит от того, каков кирпич, какова известь и как замешан цемент. Иногда работа идет прекрасно — это тогда, когда и кирпич, и цемент, и известь хорошего качества. Иногда же дело не спорится — слишком много или слишком мало песку в цементе или извести, и все идет прахом.

Растет здание. Теперь уже громыхает подъемная машина, везущая вверх известь и цемент. Уже ставятся леса — высокие столбы, к которым прибиты доски, а на эти доски кладут другие. По этим доскам, шатающимся и гнущимся, идешь над пропастью улицы, над пропастью двора. Надо глядеть в оба. Главное, чтобы не закружилась голова: если закружится — смерть.

А смерть часто заглядывает в глаза каменщику. Вицек это знает.

До того, как началась стройка этого большого здания, случилась другая работа — ремонт костельной башни. И снова там работали вместе Вицек и Тосек. Раз-два — и соорудили леса. Все спешили: работа была сдельная, а не поденная. Надо было работать сломя голову, чтобы труд кое-как оправдался.

Прибили доски плохо. И вот вдруг стоявший на лесах Вицек почувствовал, что происходит нечто странное. Даже не затрещало — а может, и затрещало, только он не расслышал. Но в этот миг все внезапно зашаталось, и леса стали клониться от башни в сторону. В последнюю секунду Вицек заметил, как сверху, оттуда, где только что стоял подручный, пятнадцатилетний Янек Шматко, через их головы что-то полетело вниз, ударяясь о выступающие перекладины лесов. Не успел он сообразить, в чем дело, как в глазах у него закружилось, потемнело, заслонилось тучей известковой пыли. Вицек почувствовал, что и он летит. Он падал с распростертыми руками и вдруг ощутил что-то под пальцами. Инстинктивно изо всех сил вцепился он в это что-то, так неожиданно ему подвернувшееся. Потом почувствовал боль в боку и в ноге. Но все это были пустяки. Он теперь только понял, что темное пятно, мелькнувшее перед его глазами, был Янек Шматко.