Корнель Макушинский - Скандал из-за Баси (журнальный вариант)

— Как это — все? — крикнул пан Ольшовски.— А кто же о нем знает?

— Знают, знают... Уже вчера, когда девочку привели, некоторые приходили на нее посмотреть, а сегодня, когда вы еще спали, тут потихоньку была целая процессия.

— О Боже! — застонал пан Ольшовски.— Вы что, с ума сошли? Этого ребенка ко мне привели случайно!

— Случайно или не случайно, этого я уж не знаю. Но я знаю, что это Господь Бог ее сюда привел, чтобы у вас жизнь была немного повеселее. Это солнышко, а не девочка! И вы хотите ее отдать? ?

— А что я с ней буду делать? — крикнул пан Ольшовски. 5

— Если у вас нет сердца, то вы можете выбросить ее на улицу, но тогда Бог вас накажет, а если совесть у вас есть, то вы ее вырастите.

— Выращу? Но ведь ее у меня отберут!

— Пусть попробуют! — загремела тучная дама так мощно, что знаменитый писатель отступил, как перед ревущим напором бури.— Каждый слетит с лестницы и свернет себе шею. О, посмотрите, как она к вам ластится, эта пташка,— прибавила она голосом, уже менее громыхающим.

Пан Ольшовски, осознав, что «весь дом» с готовностью принял Басю в свое каменное лоно, решил действовать самостоятельно. Он поручил деловитой пани Валентовой заниматься ребенком, то же самое поручил Михасю под угрозой побоев, а сам отправился на поиски. Он обошел все театры, везде спрашивая о Валицком. Да, его знали, и пан Ольшовски тоже должен знать его, артиста из своего спектакля. Он начал смутно припоминать, что в самом деле видел человека, который, по общему описанию, был мрачен, как кладбище в полночь. Только спустя три дня он разузнал его адрес и помчался туда как можно скорее. Какой-то юноша объяснил ему, что Валицки уехал с бродячим театром на восток, а вернется через месяц. Пан Ольшовски глухо застонал.

— А как поживает Бася? — внезапно спросил блондинистый юноша.

Знаменитый писатель бросился на него как тигр.

— Чей это ребенок? — крикнул он.

Шот рассказал, что знал: что это сиротка, найденная в поезде, которую отослали с табличкой на шее по адресу пана Ольшовского; что бедный ребенок пропал бы, если бы не Валицки, который ее подобрал.

— Но это какая-то страшная ошибка! — взволнованно сказал писатель — Я не могу оставить у себя эту девочку.

— Это сирота...— тихо сказал Шот.

— Может быть, но при чем тут я? Вы хорошо прочитали ту табличку?

— Адрес, несомненно, правильный. Мы старательно проверили. Я думаю, что это фортуна подарила вам такого замечательного ребенка. Мой приятель Валицки вам от всего сердца завидовал.

— Вы так думаете? А пан Валицки мне завидует? Ну так дело простое: берите себе эту девочку.

Веселый пан Шот сильно посерьезнел.

— Пан писатель! — сказал он дрожащим голосом.— Поверьте мне, что если бы существовала хотя бы тень возможности, мы бы забрали этого ребенка обеими руками. Но...

— Но что?

— Но...— говорил Шот с трудом,— но... Мы сами часто сидим голодными... А ребенок, ведь вы, наверное, знаете... И еще такой ребенок..

— Извините,— сказал писатель, внезапно растрогавшись.— От всего сердца прошу прощения. Видите ли... Такие внезапные проблемы... поэтому я немного не в себе. Признаюсь вам, что я полюбил эту крошку... А если и ищу тех, кому она принадлежит, то скорее из-за заботы о ней. Я не смогу с ней сам управиться, я не знаю, как воспитывать ребенка.

— Эх! — воскликнул немного повеселевший Шот — Вы все сможете, ведь вы гений! Писатель слегка покраснел.

— Преувеличение, юноша, преувеличение! - сказал он, скрывая радость — Но сделаем так: я оставлю ребенка у себя, не прекращая поисков, поскольку уверен, что во всем этом есть какая- то необъяснимая ошибка. Я буду искать постепенно, с умом. Конечно, моя жизнь перевернется вверх ногами, но уж ладно... Вы говорите, что это сирота?

— Мой приятель сказал, что она — круглая сирота. Кто-то посторонний посадил ее в вагон и положился на доброту людей. В конце концов, можно было бы поискать на той станции...

— И там поищем. До свидания, дорогой пан... Вы благородный человек.

— Вы благороднее!

— В связи с этим мне кажется, что вы получите роль в моей новой пьесе,— воскликнул писатель.

— О Боже,— промолвил Шот, складывая руки словно бы в восторге.

Когда Ольшовски вернулся домой, Бася внимательно присмотрелась к нему и, надувшись,

спросила:

— Где ты был?

Знаменитый писатель стал ей объяснять, что ходил по лесу и искал грибы.

— Что-то ты обманываешь,— сказала она, качая головкой.— А где грибы?

А так как он не смог найти в кармане грибов, обман выплыл наружу, и, к своему непомерному удивлению, автор множества книг сильно покраснел.