Фрэнсис Бернетт - Маленькая принцесса

Она осторожно высунула руку и заговорила так, как с воробьями и Мельхиседеком, словно и она сама — маленькое созданьице, которое прекрасно понимает робость своих собратьев.

— Иди сюда, обезьяночка, — говорила она. — Я тебе ничего не сделаю.

Обезьянка поняла это — поняла прежде, чем Сара ласково коснулась ее и мягко притянула к себе. Она узнала на руках у Рам Дасса человеческую любовь и теперь покорно позволила втащить себя в окошко, а потом, притулившись у Сары на руках, дружелюбно взяла в лапку прядь ее волос и посмотрела ей в лицо.

— Хорошая обезьянка, хорошая… — приговаривала Сара, целуя смешную головку. — Господи, как я люблю маленьких зверей!

Обезьянка обрадовалась теплу, а когда Сара еще и присела с ней к камину, поглядела на Бекки, словно бы сравнивая их, и, видимо, осталась довольна.

— Какая она некрасивая, мисс! — сказала Бекки. — Правда?

— Если бы это был ребенок, — засмеялась Сара, — он был бы некрасивый. Ты прости, обезьянка, ты ведь не ребенок, и очень хорошо. А то бы мама тобой не гордилась, и никто из родственников не сказал, что ты на него похожа. Ох, как ты мне нравишься!

Она откинулась на спинку кресла и о чем-то задумалась.

— Может быть, — сказала она наконец, — ей жаль, что она такая. Может, это всегда у нее на уме… Интересно, есть у них ум? Обезьянка, ты хоть иногда думаешь?

Гостья только подняла лапку и почесала в голове.

— Что вы с ней будете делать, мисс? — спросила Бекки.

— Возьму к себе в постель, — отвечала Сара, — а завтра отнесу джентльмену из Индии. Я бы не хотела тебя отдавать, — сказала она обезьянке, — но делать нечего. Ты должна любить больше всех свою семью, а я тебе — не родственница…

Она устроила гостье гнездышко в ногах постели, та свернулась там и заснула, как счастливый ребенок.

На другой день трое детей из Большого Семейства сидели у индийского джентльмена и очень старались его развлечь. Он не мешал им, он сам и позвал их, поскольку не первую неделю жил в постоянной тревоге, а сегодня особенно волновался — ведь мистер Кармайкл должен был, наконец, вернуться из Москвы. Сперва он никак не мог найти семью, которую искал, а когда напал на след, оказалось, что семья уехала путешествовать. Узнать, куда именно, не удалось, и он стад ждать, пока все вернутся. Теперь мистер Кэррисфорд сидел в кресле, а Дженет, которую он очень любил — на полу, у его ног. Нора принесла для себя скамеечку, Дональд уселся верхом на тигровую шкуру и погонял ее, надо признать — с немалой яростью.

— Тише ты! — сказала Дженет. — Больных не развлекают так громко. Вы не устали от его криков? — спросила она Кэррисфорда.

Он только погладил ее по плечу.

— Нет, — отвечал он. — Так даже лучше, я меньше думаю.

— Я буду сидеть ти-и-хо! — завопил Дональд. — Как мы-ы-шка!

— Мыши так не шумят, — сказала Дженет.

Соорудив из платка уздечку, Дональд поскакал во весь опор.

— А если их много? — радостно возразил он. — Если их целая тысяча?

— Хоть бы и пятьдесят тысяч, — строго сказала Дженет. — А мы должны сидеть, как одна мышка.

Мистер Кэррисфорд засмеялся и снова погладил ее.

— Скоро папа приедет, — сказала она. — Можно, мы поговорим про ту девочку?

— Вряд ли я сейчас могу еще о чем-то говорить, — устало хмурясь, сказал больной.

— Мы так ее любим, — сказала Нора. — Мы ее называем «неволшебная принцесса».

— Почему? — спросил индийский джентльмен, которого немножко отвлекали от мыслей выдумки Большого Семейства.

На этот раз ответила Дженет.

— Понимаете, она ведь просто девочка, но когда вы ее найдете, она будет богатой, как принцесса из сказки. Сперва мы называли ее волшебной принцессой, потом поняли, что она — не в сказке, а в жизни.

— Скажите, пожалуйста, — спросила Нора, — правда, что ее отец отдал все свои деньги другу, чтобы тот их вложил в алмазные прииски, а другу показалось, что они пропали, и он убежал, как будто он вор?

— На самом деле, — быстро вставила Дженет, — он этих денег не крал.

Индийский джентльмен взял ее за руку.

— Да, — сказал он, — не крал.

— Мне его очень жалко, — продолжала Дженет, — жалко, и все тут. Он ничего плохого не сделал и очень мучился. Конечно, мучился!