Ахмет Мальсагов - Лорс рисует афишу

В кабинете первого секретаря были Николай Иванович, Полунина и… Виктор Андреевич из редакции.

— Явился, чабан! — улыбнулась Полунина.

Николай Иванович кивнул на нее и погрозил Лорсу:

— Досталось мне от нее за тебя… Как же редакция теперь со статьей Цвигуна обойдется? — обратился он к Виктору Андреевичу. — Газеты ведь не любят давать поправки!

— Не твоя забота! — усмехнулся Виктор Андреевич. — Если бы я не был в отъезде, такая статья не появилась бы: фокусы Цвигуна я знаю лучше всех. Ничего! Сами напутали — сами исправим, да еще и вас помянем за то, что волю даете всяким Тлинам. А с Лорсом мы сейчас пойдем к нему домой, потолкуем о будущем.

— Какое будущее? Ему завтра приступать к работе, принимать клуб от Водянкина, — сказал Николай Иванович и обратился к Лорсу: — Итак, молодой человек, иди, работай, только без выкрутасов! Слышал? Поаккуратнее!

— Смотрите! — вскочил Лорс и подбежал к столику с графином.

— Что такое? — удивился Николай Иванович.

— Графин! Не по центру картонки!

Лорс подправил графин с дерзко-дурашливой старательностью и, круто повернувшись, пошел к дверям.

Полунина и Виктор Андреевич захохотали. Николай Иванович вскрикнул:

— Видали?! Гусь!

И тоже расхохотался.

Бабушка Чипижиха — казачка, а казаки знают горские обычаи не хуже самих горцев. Гость соседа — твой гость.

Бабушка пожарила для Виктора Андреевича яичницу в самой большой сковородке и выставила четвертинку самогонки: «На семи травках настоенная, нигде такой не выпьешь».

— Везет тебе, парень, на хороших людей, — расположился у сковороды Виктор Андреевич. — И в клубе у тебя ребята хорошие, я ведь там толкался не один час. И кое-что полезное ты там сделал.

— Вы приехали уже брать у меня интервью?

— Не стал бы пока.

Хотя насчет интервью Лорс и пошутил, но ему все же стало обидно, что Виктор Андреевич так безразлично говорит о клубе. Нет, там похвалы не дождешься!

— Едем в город! — решительно сказал Виктор Андреевич. — Насовсем. Недругов ты себе здесь нажил удивительно быстро. Но дело и не в этом. Слава богу, недруги у тебя будут везде. И всю жизнь. За это ты мне и нравишься… — Он отодвинул сковородку. — Пойдешь работать к нам в газету. В штат.

— Разве я познал в клубе жизнь? Или научился писать?

Виктор Андреевич достал из папки какую-то довольно толстую машинописную рукопись:

— Я не скажу, что в этом твоем творении есть журналистское умение. Но тут немало живого, интересного и удивительно искреннего. От жизни!

— Мое творение?!

— Не мое же! Эта девушка, Эля, принесла мне твою рукопись.

Виктор Андреевич, отдуваясь, пил чай стакан за стаканом. А Лорс лихорадочно листал и узнавал… свои письма к Эле. Они были перепечатаны. Кое-где вписаны слова рукой Эли. Убрано все, что не для чужих глаз. Оставлено лишь то, что о клубной жизни. Последняя попытка Эли вернуть Лорса в газету, в город!

— Там у тебя, Лорс, много и ненужного для газеты, не относящегося к теме, — сказал Виктор Андреевич. — Но я уже вижу, как это можно слегка поджать… раз в шесть! И дать в газету несколько хороших кусков: «Письма из села. Записки клубного работника». О первых шагах — только о первых! О раздумьях, о сомнениях. Словом, это будет твоя «визитная карточка» для поступления в штат. Одновременно это и как бы наша поправка после статейки Цвигуна. Хитро?

Виктор Андреевич встал, натянул пиджак и поискал свою палку со словами:

— Я еду в колхоз «Горец», там вечером партсобрание. Потом переночую в гостинице райкома и утром — в город. Поедешь и ты. С вещичками, насовсем. Так что иди прощаться со своей клубной гвардией, а ночью посиди над рукописью. Перечитай ее. Поцарапай, ужми, «прополку» сделай. — Он приостановился у дверей, задумчиво глядя вниз: — Чего-то в твоей рукописи не хватает! Она какая-то… оборванная на полуслове, что ли… Подумай-ка сам как следует. Впрочем… — он толкнул дверь палкой и сказал с порога, — …я, пожалуй, завершу своей рукой. Пока!

Город… Не будет рядом ребят, Азы, Али…

Лорс посмотрел на пустую сковородку. В хлебнице был один кусок хлеба. И кусочек масла.

Лорс старательно сделал бутерброд, посыпал его солью и уже приоткрыл рот, глотая слюнки…

Краем глаза он увидел, что кошка брезгливо выясняет, как поступить с бутербродом. Но Лорс не видел, какой именно стороной лежит на полу бутерброд.

Редакция или клуб? Город или деревня?