Ахмет Мальсагов - Лорс рисует афишу

— Без падуг просто задыхаемся! — ответил ей Лорс, пытаясь сообразить, что это такое — падуги.

В райисполкоме тоже всячески старались помочь. Через несколько дней после стычки с Тлином Лорс зашел к Кериму на работу. Не ожидая увлекательного вопроса «как жизнь?», осторожно закинул удочку:

— У меня все нормально!

Вместо ожидаемого упрека в строптивости, вместо угроз вызвать из города дядю Керим благодушно ответил:

— Утихомирился? Вот и работай. Клуб — еще не самое пустое занятие на земле. Уже поговаривают, что у тебя там что-то получается…

Аптекарь, так же как и Тлин, внешне ничуть не переменил в худшую сторону своего отношения к Лорсу. Нечаянно он даже помог Лорсу.

Они сели в парке играть в шахматы. Болельщики еще не сбежались.

— Вы знаете, что такое кальвадос? — спросил аптекарь.

— Яблочная кислятина, которую я пил у вас.

— А Каварадосси?

— Оперный герой. Пуччини, «Тоска». Я же редкий эрудит, неужели вы еще не заметили?

— Ко мне вчера в аптеку пришел парень, работник больницы: «Говорят, у вас много пластинок. Не дадите ли мне на один день арию Кальвадоса из оперы «Тоски»?»

И аптекарь расхохотался так, что опрокинул со скамейки шахматы.

— Дали? — спросил Лорс, восстанавливая на доске позицию.

— Нет. Не могу прикасаться к пластинке, побывавшей в чужих руках. То же самое и с газетой.

— Даже если в ней волнующий очерк Цвигуна? — сделал ход пешкой Лорс.

— Кажется, вы тоже журналистом… были? — ответил аптекарь ходом коня.

Утиное мясо будет преследовать его всю жизнь… Лорс представил себе, как о нем рассказывал Цвигун и какой смех стоял в квартире аптекаря. При Эле!

— А кто этот Кальвадос из больницы, не знаете? — вынужден был перевести разговор Лорс.

— Демобилизованный. Воздыхает по молоденькой врачихе, очень интеллигентной девушке. И поет у нее под окном.

Лорс провел отличную комбинацию с жертвой ферзя и загнал чужого короля в матовую сеть.

…В тот же день он познакомился в парке на волейбольной площадке с Володей Власьевым, о котором рассказывал аптекарь. Они сошлись сразу, потому что Володя тоже самозабвенно любил мяч. Ростом почти в метр восемьдесят, очень прыгучий и с «собранным» ударом, Володя отличался игрой от большинства местных волейболистов. Тем только дай поэффектнее ударить через сетку, чтобы взвыла публика.

— А для меня без паса и защиты нет игры, но плохо чувствую мяч, — пожаловался Володя.

Полуголые, они остывали в прохладном зале, и Лорс сразу вскочил показать Володе его ошибки: показал выход в правильную стойку, поставил ему пальцы для встречи мяча и объяснил нижний кистевой прием. Они договорились каждый день хоть по полчаса гонять друг друга в кругу без сетки.

В репетиционной, вытирая полотенцем широкую белую грудь, Володя увидел новый аккордеон и посмотрел на него так, что Лорс угадал: играет.

— Я и пою чуть-чуть, — улыбнулся Володя, взяв уверенный аккорд. — Весной, после армии, я зашел было сюда, но Эдип сказал: «У вас слишком камерный и узкий для нашего слушателя репертуар — только о любви. Нам нужны социальные мотивы».

— «Кабачок» — социальный мотив?! Куда же ты исчез?

— Уезжал к отцу в горы, помогать. Он охотник. А теперь работаю в больнице конюхом. Мечтаю о музыкальном училище.

Володя замолчал, склонился пышными каштановыми волосами к недвижному аккордеону, слушая тишину. Матовая, юношески чистая кожа худого лица побледнела. Он мягко и осторожно вскинул голову, уверенно тронул клавиши и запел.

Лорсу не приходилось слышать в клубе такого пения. Он смотрел в окно на последнее закатное полыхание солнца, потом видел, как начали делаться все темнее и темнее горы.

Теперь, когда стихал мир за окном и звучала рядом песня, Лорсу чудился и сумрачный покой бронзовых чинар в горном лесу, и слабое шевеление луговых трав, и последние голоса засыпающих птиц.

Далеко, над самым силуэтом гор, мерцал одинокий огонек на высветившемся вдруг по-вечернему небе.

Незатейливые слова песни — и стремительной, и плавной, как бег коня, — не казались банальными, когда их пел Володя:

Затем голос взял еще выше. Еще стремительнее полилась песня. Так мчится конь, когда вылетит из ущелья на простор долины. Опустив голову на руки, Лорс слушал песню за песней и думал, что никогда еще не хотелось ему так быть рядом с Азой, как сейчас. С Элей можно говорить о песне. С Азой — песню слушать…