Тамара Михеева - Две дороги - один путь

— Пусти, сумасшедшая!

Петька бросилась к своей «лошадке». Погладила седло, изогнутый руль, тренькнула звонком. Она была так счастлива, что чуть не заплакала. До сих пор у Петьки не было никакого велосипеда. Вернее, с тех самых пор, как она ласково попрощалась с детским «Лёвушкой» и отдала его Галке. У всех Бродяг были, а у нее не было. У Ленки — маленькая тяжёлая «Кама», у Олежки и Сани — стройные, совсем взрослые «Уралы», у Генки — оранжевый «Таймыр». У Лёшки велосипед был самодельный, собранный из старых, купленных на базаре или выменянных у мальчишек частей, но ход у него был получше, чем у остальных. Петьку, конечно, всегда катал кто-нибудь из мальчишек. Сашка даже специальное маленькое седло на раму прикрепил. Но одно дело, когда ты пассажир, и совсем другое, когда всадник. Да ещё если под тобой любимый долгожданный «Аист»!

— Лошадёнок мой, — мурлыкала над ним Петька. — Я покатаюсь, да?

Иван ещё раз проверил тормоза и колёса, затянул все гайки и помог племяннице доставить подарок во двор. Петька присела перед велосипедом на корточки, вдыхая густой запах свежей смазки, резины и нового железа.

— Долго не катайся, на большие дороги не суйся, — предупредил Иван. — А то мама с бабушкой вмиг отберут игрушку.

Он похлопал Петьку по плечу и пошёл домой, а Петька осталась наедине со своим счастьем.

Чуть-чуть волнуясь, она села на велосипед. Вышло у неё это неловко. Но ничего, она ещё научится! Медленно, не торопясь, Петька обогнула двор, а потом выехала на улицу. Она решила сначала испробовать велосипед, а потом вернуться во двор. К этому времени Бродяги уже наверняка соберутся у Камня, и вот она, гордая и счастливая, грациозно въезжает во двор…

— О-ля-ля!

В велосипеде Петьке нравилось всё: и тихое шуршанье упругих, не очень больших колёс, и изогнутая линия рамы, и педали, и звонок, и имя — «Аист».

— Аистёнок мой…

С улицы Декабристов Петька свернула в парк. Там после ночного дождя стояли глубокие лужи. Подняв ноги, Петька врезалась с разгона в их коричневую воду.

— У-ух!

После лужи от колёс на асфальте оставался ровный след рубчиков. И это тоже нравилось Петьке.

— Вперёд! — скомандовала Петька и с бешеной скоростью закрутила педали. Дорожки парка, ворота, Центральная площадь, улица Северная, Часовая, Чайная площадь, школа, переулок без названия, мосток через ручей. Нет, Петька не просто гоняет на велосипеде. Она многое видит. Вот воробьи подрались из-за крошки. Вот коричневый лист оторвался от ветки тополя, но это не осенний лист, просто его высушило жаркое солнце; вот золотой луч скользнул по консервной банке и солнечный зайчик заплясал на заборе. Промчались мимо незнакомые мальчишки на велосипедах, потренькали Петьке звонками: не зевай на дорогах. Одноклассница Юлька помахала рукой из своего окна.

У моста Петька встретила тётю Катю с Марьяшкой.

— Тётя Катя! Здравствуйте! Привет, Марьяшка! — соскочила Петька с велосипеда.

— Здравствуй, Лиза. Марина, что же ты не поздороваешься?

— Здравствуй, — тихо, как мама, улыбнулась Марьяшка.

Тётя Катя была очень красивой. Петьке она казалась самой красивой женщиной на свете после мамы. Она была высокая, худенькая и стройная, как девочка. Руки с длинными пальцами делали только плавные движения, а ходила она так, будто под ногами не было земли. Густые белокурые волосы тётя Катя всегда носила распущенными, и они развевались на ветру, как крылья. А глаза у тёти Кати были прохладные, серо-зелёные, большие и всегда грустные. Такие же глаза с пушистыми чёрными ресницами были и у Марьяшки, и у Олега.

— А мне велосипед подарили, — похвасталась Петька и дунула в Марьяшкины волосы. Светлые, лёгкие, пушистые, как у брата, они поднялись и медленно опустились. Марьяшка засмеялась от щекотки.

— Хочешь, прокачу! — предложила Петька.

— Нет, нет, Лиза, мы торопимся, в другой раз. Ты приходи к нам в гости.

Петька кивнула обрадованно: если тётя Катя приглашает, значит, дома у них все в порядке и дядя Миша не пьёт.

— Передавай привет нашим! — крикнула тётя Катя вслед уезжающей Петьке.

— Пока! — замахала рукой Марьяшка.

Опять замелькали, заплясали деревья, дома, заборы, светофоры, вот опять лужа… Петька резко затормозила: в луже отражались купола и кресты городской церкви. Не то чтобы Петька была очень верующей. Её, конечно, крестили в детстве, и она твёрдо знала, что Бог всё-таки есть, она любила Рождество и Пасху, но после крещения в церкви не была ни разу, обрядов не соблюдала и даже крестик не носила, потому что боялась потерять. А велосипед перед лужей остановила просто оттого, что стало жалко изображения — красиво. Постояла, посмотрела в лужу, потом на всамделишные купола. Церковь стояла на пригорке перед пустырём, и поэтому за ней было только синее небо. Петька слышала от взрослых, что отец Алексий хлопочет, чтобы на месте пустыря заложили сад…