Гэри Шмидт - Пока нормально

Так что я читал «Наш городок» – просто блеск, – пока Лил готовилась, а моя мать с мистером и миссис Спайсер пошли прогуляться на Таймс-сквер, потому что у них не хватало нервов ждать в театре – так они сказали. Вдобавок моя мать еще никогда не видела Таймс-сквер.

Поэтому их не оказалось на месте, когда за ними пришел мистер Грегори.

– Они пошли прогуляться, – сказал я.

На его лице было крупными буквами написано: «КАТАСТРОФА».

– Что? – спросил я.

Как раз в этот момент пришла миссис Уиндермир. Синее платье с оборками, примерно двести ниток жемчуга вокруг шеи, тросточка из слоновой кости, которая на самом деле была ей не нужна.

– Грегори, – сказала она, – наконец-то!

Мистер Грегори посмотрел на нее.

– Что случилось? – спросила она.

– Пойдемте со мной, – сказал он.

– Что происходит? – спросил я.

– Все в порядке, – сказала миссис Уиндермир.

Так я и поверил.

Их не было очень долго.

Пока я ждал, чтобы узнать, все в порядке или не совсем, я смотрел сквозь маленькую дырочку в кулисах, как заполняется театр. Миссис Уиндермир говорила, что на первом представлении каждой ее пьесы зал всегда набит битком, и было похоже на то, что сегодня это правило не нарушится. Зал заполнялся быстро, и вовсе не кем попало – думаете, я вру? Сначала между рядами прошел мэр Линдсей, пожимая руки всем, кто мог до него дотянуться, и улыбаясь, как на параде или где-нибудь вроде того. А немного позже в театр вошел Джимми Стюарт. Честно. И он тоже прошел между рядами и пожал всем руки своими огромными ручищами. Джимми Стюарт!

Но знаете что? Это были еще цветочки.

Я увидел, как в зал вошли моя мать и родители Лил – они сели во втором ряду, – а потом к ним подошел мистер Грегори, и они все встали и пошли за кулисы, наверное для того, чтобы в последний раз пожелать нам с Лил удачи. И тут – угадайте, кто вошел в зал и сел совсем рядом с их пустыми местами? Просто взял и сел, этак спокойненько, и положил ногу на ногу, и откинулся назад, и посмотрел пару раз на потолок, а после повернулся к кому-то и пожал ему руку, а потом повернулся к кому-то еще и взял у него программу и подписал ее. Знаете, кто это был?

Джо Пепитон.

Думаете, я вру? Во втором ряду театра «Роза» сидел сам Джо Пепитон.

Настоящий.

А вы помните, что я должен был делать? Я должен был вопить, как сумасшедшая, которую прятали на чердаке много-много лет.

Прямо перед Джо Пепитоном.

Знаете, что при этом чувствуешь?

Вы не можете знать, что при этом чувствуешь, потому что еще никто и никогда не должен был вопить, как сумасшедшая, которую прятали на чердаке много-много лет, прямо перед Джо Пепитоном.

Я не мог этого сделать.

И не собирался.

Только не перед Джо Пепитоном.

Я снова посмотрел сквозь дырочку в кулисах. Он читал программу. Наверное, уже дошел до того места, где написано: «Голос Берты Мейсон – Дуглас Свитек». В любую секунду он мог наклониться к кому-нибудь рядом с ним и показать на мое имя. «Разве это не парень? – скажет он. – Как это парень может играть голос Берты Мейсон?» Потом снова посмотрит на мое имя и скажет: «А знаете, это имя выглядит знакомо». А после еще подумает и скажет: «Очень знакомо». И тогда… тогда он вспомнит.

Просто блеск.

Я в панике огляделся.

И вдруг ко мне подошли моя мать с мистером и миссис Спайсер. И мистер Грегори с миссис Уиндермир. И Лил, на чьем лице теперь тоже было написано крупными буквами: «КАТАСТРОФА».

– Нам пора отсюда уходить, – сказал я.

Миссис Спайсер кивнула.

– Да-да, знаем. Мы собираемся отвезти ее в больницу сию минуту.

Ее? В больницу?

– Наверное, это карандаши, – сказал мистер Спайсер.

Лил улыбнулась – или вроде того. Она держалась за своих родителей довольно крепко. И явно только что плакала.

– Ни пуха ни пера, – сказала она.

Кажется, она еще не перестала плакать.

– Ни пуха ни пера? – спросил я.

– Так всегда говорят актерам перед тем, как они выходят на сцену, – сказал мистер Грегори.

– На сцену? – спросил я.

Лил снова попробовала улыбнуться.

– Не забудь, Дуг, – она «Скетчёрд».

Я покачал головой.

– Я не собираюсь выходить на сцену.

Моя мать поднесла к лицу обе ладони.

Миссис Уиндермир подошла и встала рядом со мной. Она положила одну руку мне на плечо, а другую – на локоть.

– Кто же еще знает всю роль Хелен Бернс? – спросила она.

Я посмотрел на нее. На мистера Грегори. На свою мать. На мистера и миссис Спайсер. И наконец, на Лил.

– Ни пуха ни пера, – повторила она, но в этот раз как-то слабее.