В. Еремин - Тайны огонь-горы, или Полосатое лето

— Ага… Все может быть, даже то, чего быть не может… — задумчиво произнес Сушков и повернулся к разместившемуся в сторонке сотруднику с рацией: — Ну, что там с вертолетами?

— Все в порядке, товарищ подполковник, — доложил радист. — Где-то через полчасика обещали быть…

— Значит, через час будут, — буркнул Сушков.

— Товарищ подполковник, — заглянул в дверь часовой, охранявший вход в домик. — К вам там пацан, из местных, чего-то сказать насчет. Пустить?

— Давай, ага, — оживился Сушков. — Послушаем… В самом деле, чего не послушать?

Когда через полчаса Илья вернулся к ребятам, девочек на месте уже не было — убежали по каким-то своим делам.

— Дело в шляпе, — поделился Муромец. — Уже сообщили куда следует.

— Класс! — сказал Асисяй. — Не пропадет наш скорбный труд.

— Ну и ладушки, — зевнул Лешка, — пока то да се, пойду виды, что ли, поснимаю…

— Мы же в баскет договаривались, — удивился Леннон.

— Да я тут ногу подвернул, — поморщился телеоператор. — А вы давайте… без меня! — И, прихрамывая, отошел.

Ребята озадаченно смотрели ему вслед.

— Не нравится мне это, — после короткого размышления произнес Леннон. — Чего это его вдруг на виды потянуло?

— И когда это он ногу подвернул? — поддержал его Асисяй. — Лично я что-то такого не помню.

— Знаю я, какие виды он поснимать хочет, — нахмурился Леннон. — Клон — вот кто ему нужен…

— А ну давайте за ним, — опять взял инициативу в свои руки Илья.

И троица перешла на уже привычный для себя режим слежки…

Довольный тем, как благополучно оторвался от дружеской опеки, Лешка выбрался в дырку в заборе и оказался перед загоном для лошадей. Оглядевшись, он нырнул под бревно ограждения и схватил под уздцы первую же попавшуюся — гнедую, в белых гетрах. Подвел ее к поперечине, вскарабкался на бревно, но только изготовился на нее вскочить, как лошадь отпрянула. Оператор шлепнулся на траву, и тем больнее, что в момент падения не выпустил из рук главной своей ценности — видеокамеры.

Вторая попытка также не увенчалась успехом. Пунцовый от напряжения, Лешка отвел гнедую к угловому столбу, набросил на нее повод, лишая животное возможности передвижения, и только тогда на нее взгромоздился. Дав лошади шенкеля, подъехал к жердине, преграждающей выход из загона, и только снял ее, как вдруг…

— Эй! — услышал он позади голос Асисяя. — Ты куда, Одиссей? От жены и от детей?

Лешка обернулся — и, как под обстрел, попал под укоризненные взгляды Ильи, Асисяя и Леннона.

— Обманывать друзей — это не есть гуд, — покачал головой Леннон.

— Ну чего смотришь? — спросил Муромец. — Пошли в лагерь! Нас щас хватятся…

Запираться больше не имело смысла.

— Я должен снять, как будут брать Клона, — упрямо сказал Лешка. — Если я этого не сделаю, никогда себе не прощу…

— А если с тобой что случится? — поинтересовался Леннон. — Мы себе это простим?

— Я без экстрима, — пообещал Лешка. — И потом… мне терять нечего, меня из лагеря так и так попрут. А если вы поедете со мной, то и вас…

— Мы же обещали больше не бузить! — рассердился Муромец. — А если ты без спросу не только сам уйдешь, но и лошадь угонишь… Тогда не только тебя, но и Достоевского из лагеря попрут!

Лешка умолк. Тут было над чем призадуматься. Неприятностей, да еще таких серьезных, ни для себя, ни для Олега Иваныча он не хотел. Но и отказаться от своего намерения не мог. В звенящей от напряжения тишине Лешка мучительно выбирал, как ему лучше поступить. На мгновение растерялись и остальные. Тишину неожиданно взорвал чей-то крик:

— Э! Э! Вы чего там удумали?! А ну слазь!!!

От лагеря с большим мешком овса на плече, неуклюже загребая ногами, к ним семенил инструктор по верховой езде Валерий Павлович.

— Слазь, кому говорю!

Вопли инструктора вызвали противоположную реакцию — ту, которой они, скорее всего, и сами от себя не очень ожидали. Ребята переглянулись и, словно сговорившись, бросились к лошадям, и к моменту, когда Валерий Павлович оказался у загона, все, кроме замешкавшегося Ильи, уже находились за его пределами.

— Да вы что, с ума все посходили?! — наливаясь кровью, орал инструктор. — А ну марш назад! Ах, вы, сопляки… Да я вас!..

Наконец Илья вскочил на лошадь. Валерий Павлович подхватил отброшенную жердь и, преграждая ему дорогу, вставил ее в пазы. И тогда Илья поднял заржавшую лошадь на дыбы и перемахнул через это препятствие.

Под вопли инструктора четверка мальчишек во весь опор скакала в сторону Муромцева…