Наталья Хмелик: Зеленая собака, или Повесть о первоклассниках

Они ждали — пусть скажет учительница. Но она молча оглядывала свой первый «А» и не говорила. Ждала, пока они подумают. А потом говорит:

— Догадаться не так просто. Но я вам сейчас ничего говорить не стану. Вы обязательно додумаетесь, я в вас верю. Только, может быть, не в один день. И не в один даже месяц. А постепенно. Это я вам обещаю.

— А сейчас? — нетерпеливо вскочил Вася.

— Мы хотим сразу! — Это Сонька.

— Нам надо поскорее!

— Сейчас!

Первый «А» закричал, зазвенел. Но Ларису Александровну на крик не возьмёшь.

— Сейчас? А сейчас — перемена!

И учительница включает проигрыватель. «Ритмы планеты»! Закрутилась весёлая пластинка, заиграла музыка, и все стали плясать, танцевать, прыгать и беситься. На переменах это разрешается. В первом классе. Конечно, если у этого первого класса есть свой отдельный дом.

В тот солнечный день они вообще не учились. Так, во всяком случае, решил Валентин.

С утра Лариса Александровна сказала:

— Сегодня мы проведём первый урок на детской площадке.

Все стали удивляться, но быстро надели куртки, потому что всё-таки была осень — летели по двору жёлтые листья, на солнце они светились, как будто и сами были пропитаны солнцем.

На детской площадке учительница поставила их в круг, а сама встала посередине. В руках у неё большой лёгкий мяч, полосатый, синий с белыми полосками, а можно считать — белый с синими полосками.

— У нас в детском саду тоже есть такой мяч, — сказала маленькая Анюта и тут же очень смутилась. — То есть был такой мяч. То есть мяч и сейчас есть, но меня там больше нет.

Все засмеялись. Лариса Александровна подбросила мяч и ловко его поймала:

— Детский сад остался позади, а игры продолжаются.

— Почему? Почему? — стали все спрашивать. Они вообще любят задавать вопросы. — Почему игры продолжаются? — Хотя были рады: кто же не любит играть?

— Ну, наверное, потому, — ответила учительница, — что шесть лет — это всё-таки не шестнадцать. И даже не десять. Шесть это шесть. Ловите!

Она кинула мяч прямо в руки Валентину и быстро сказала:

— Пять плюс два!

Пока мяч летел к нему, надо было сообразить — сколько получится. И Валентин успел! Он схватил мяч обеими руками, бросил обратно к учительнице и крикнул радостно:

— Семь!

— Правильно! Три плюс четыре! — И мяч летит к Славе Тетереву. А Слава от неожиданности даже присел, но поймал всё же и ответил:

— Опять семь! Нет — восемь! Нет, семь! — И кинул мяч обратно.

А учительница снова ему:

— Подумай лучше, Слава! Лови! Три плюс четыре!

— Семь! — теперь уверенно откликается Слава Тетерев. — Семь! Ловите! Я просто сбился.

— Правильно! Теперь Соня! Четыре плюс два!

Учительница раскраснелась, она была очень красивая, во всяком случае, так считал Валентин. Причёска пушистая, ресницы длинные, глаза сияют, а брови тоненькие, и вязаная зелёная шапка ей очень идёт. От этой зелёной шапки глаза кажутся сегодня зелёными.

— Анюта! Лови! Два плюс один!

— Три! — Вместе с ответом и мяч летит обратно.

— Молодчина! Теперь Кирилл! Один плюс шесть!

— Семь опять! Здорово!

Так они играли целый урок. Все развеселились, расшумелись. И не знал первый «А», что в это утро они учились устному счёту. Но не только. А ещё — собранности, внимательности, быстроте реакции. Всё это очень нужно в жизни, и не только в школе.

Писать в тетрадке, оказывается, надо обязательно с полями. Валентин удивляется — зачем? Раньше, когда он пробовал писать дома, он доводил строчку до самого конца, а иногда немного заезжал на соседнюю страницу. А тут — поля.

Трудно помнить про них. И так совсем непростое дело — нарисовать целую строчку ровных квадратиков. Ох, какое непростое!

Сначала всё вроде идёт хорошо. Валентин очень старается. И каждый штрих получается аккуратным, нужного размера, ни больше ни меньше. Но почему-то это продолжается недолго. Чего-то не хватает Валентину. То ли рука устаёт, то ли терпение кончается. И ровные квадратики превращаются в косые, они слезают с линейки, они норовят уползти куда-то вверх или вниз. Делают они это исподтишка, незаметно. И только в конце строчки Валентин спохватывается: опять всё не так. А тут ещё — поля. Зачем поля? Разве нельзя хотя бы об этом не думать?

Но Лариса Александровна говорит так:

— Это дорожка для Буратино. Знаете, почему он приуныл на окне, наш Буратино? Ему негде гулять. Нет у него ровной удобной дорожки. Вот он и сидит на подоконнике с самого первого сентября.