Леонид Сергеев - Зоопарк в моей квартире

Обедает Лукьян за столом перед домом. Ко времени обеда во двор из всех закутков и дыр спешат кошки и собаки. Они обитают около дома, у сарая и просто в кустарнике; одни — местные, другие — поселковые, третьи — просто приблудные, неизвестно откуда. Вся эта кошачье-собачья братия тактично напоминает Лукьяну про обеденное время: сидят молча невдалеке, только призывно смотрят в его сторону да посапывают и перебирают лапами.

Случается, какой-нибудь невыдержанный пёс, вроде Артамона, фыркнет: «Закругляйся, дед! Самое время перекусить да в тенёк на боковую». Понятно, Лукьян подкармливает животных и, как всякая щедрая душа, не скупится на угощения. Во время обеда некоторые, совсем ручные, лезут чуть ли не на колени к старику, другие, одичавшие, схватят кусок и драпака.

Один котёнок то и дело впрыгивает на стол — готов поесть с Лукьяном из одной миски — этот шкет вообще нешуточно привязался к старику — целыми днями лежит у его ног. Лукьян конопатит нос лодки, и он рядом, Лукьян переходит на корму, и котёнок за ним плетётся. Воспитала этого котёнка одинокая курица, которая почему-то живёт не в курятнике, а под причалом. Спускаясь к реке, Лукьян не раз видел, как из-под крыла курицы выглядывает пушистая мордаха. Курица тоже подходит к обеду, но не поесть, а побыть рядом с котёнком — такая трогательная мамаша.

Больше всех вокруг стола крутится Артамон, нагловатый рыжий пёс. Он одним из первых появился у Лукьяна и потому считает себя хозяином: то и дело задирает ногу и метит угол дома, лодку, изгородь: «Всё, мол, наше — его и моё».

Как только Лукьян откладывает инструмент, Артамон срывается с места, подбегает к столу и клянчит еду. Проглотит, начинает теребить лапой старика: «Давай ещё!» Он съедает больше всех и не прочь кусок из чужой миски сцапать. Здесь, правда, Лукьян соблюдает справедливость и разным скромникам, стоящим позади, сам подносит еду.

Бываёт, Артамон сопровождает Савелия, когда тот тащит молоко на сыроварню, но доходит только до окраины посёлка — боится поселковых собак.

Появляется во дворе и огромный, с барашка, кот — морда круглая, как сковородка, шерсть — сплошь бурые клочья. Мальчишки зовут его Ипполитом.

Как-то Ипполит поймал воробья и, прежде чем сожрать, решил поиграть: выпустил из пасти, смотрит наглыми глазами на птаху, шлёпает лапой: «Давай, мол, потрепыхайся напоследок». Серый комок лежит перед его носом, капли крови застыли на крыле. Что только Лукьян не делал! Подкрадывался, звал Ипполита ласково, пытался отвлечь, напугать, заманить рыбой — ничего не помогало! Кот схватит воробья, отбежит и продолжает измываться над жертвой.

В другой раз идёт Лукьян по деревне, вдруг видит — на террасе одной дачницы Ипполит трясёт клетку с птицей. Птица мечется, кричит.

Вышла хозяйка, замахнулась на кота, а он, знай себе, просовывает лапу меж реек, всё порывается птаху зацепить. Хозяйка лупит кота тряпкой, а он шипит, хвост трубой, глаза из орбит лезут.

Лукьян подбежал, помог отодрать Ипполита от клетки.

— Ну и злодей! — вытирая пот со лба, проговорила хозяйка.

— Злодей, — согласился Лукьян, — но и ему достаётся от собак — вон все уши в шрамах, — и дальше, вздохнув, философски заключил: — Так уж в природе всё устроено — вечная борьба за жизнь.

Самая исполнительная и смышленая во дворе — Зина, чёрная непоседливая собачонка с живым бегающим взглядом. Лукьян услышит тарахтение моторки, усмехнётся:

— Зина, иди посмотри, кто там подошёл к причалу?

И Зина несётся. Если причалили какие-нибудь рыбаки или туристы, предупредительно гавкнет, если путевой катер — заскулит, завиляет хвостом. Или Лукьян пошутит:

— Зина, посторожи лодку. Я схожу в посёлок.

Зина садится рядом с лодкой и с максимальным усердием охраняет. Издали — умора! Неподвижно сидит маленький сторож около махины-посудины.

Как-то Лукьян видит — Зина подкрадывается к ящику с провизией; уши прижала, лапы дрожат, украдкой посматривает на старика, но заходит со стороны лодки, чтобы остаться незамеченной; подкралась и пытается лапой отодвинуть задвижку на ящике — и столько хитрости у воришки!

Частенько Зина выслуживается перед Лукьяном: тот позовёт какую-нибудь собаку, а Зина забежит вперёд и улыбается, ползёт на животе, а то и перевернётся на спину — показывает свою преданность.

Если же старик погладит другую собаку, Зина прижмёт уши и обиженно уходит со двора.

— Они такие же, как мы, только постоять за себя не могут, — говорит Лукьян. — И чего люди все норовят научить их понимать человеческий язык?! Куда проще самим научиться изъясняться по-ихнему.