Андрей Жвалевский - Смерть мертвым душам!

— Пап, купи мороженое, — раздался рядом голос. Гриня увидел хлопца примерно своих лет, только ростом малость повыше да потолще, в таком же дутом тулупчике, как и фигуры за стеклом в лавке. Хлопец шел с рослым мужиком вдоль окон лавки.

— Холодно. Простудишься, — коротко ответил мужик.

— Ну, тогда снегоход.

— Мал еще.

— Сноуборд хотя бы. Праздник же сегодня, — заныл пацан.

— Тебе положили под елку хороший подарок. По-моему, достаточно.

— Это уже второй смартфон! Дед тоже смартфон подарил. А я хочу снегоход.

— Сейчас разозлюсь, — пообещал отец.

«Ну, это понятно, драть будет, — подумал Гриня. — А вот интересно, вожжами у них дерут, кушаком али розгами? А про что говорят, в толк не возьмешь. Снегоход ему, вишь, занадобился! Одним бы глазком поглядеть, по какому это он снегу ходит да как». Черт хихикнул и в ответ на удивленный Гринин взгляд сказал:

— А ведь это твоя кровь и есть. Внук твоего внука. Сам хотел на потомков посмотреть. Посмотрел?

Тем временем отец и сын совсем поравнялись с Гриней. Потомок посмотрел сквозь злые слезы на своего прапрадедушку и неожиданно ни с того ни с сего взял да и показал Грине длинный розовый язык. Пока хлопчик приходил в себя от изумления, пара удалилась на некоторое расстояние. Невнятное нытье мальчишки слышалось еще какое-то время, пока не завершилось глухим шлепком. «А просто у них, — подумал Гриня. — Ни ремня, ни розог. Подзатыльник, да и конец».

Робко пошли они вдоль этой удивительной улицы. На домах, между столбами, над дверями домов разным цветом светились, переливались, мигали письмена и картины. В соседнем доме, видимо, был самый большой — столичного размера — шинок. За окнами виднелись столы под белыми скатертями и стояла на них красивая посуда, так и сияющая белизной «Эх, вот бы таких плошек хоть пяток батьке добыть, — с завистью подумал Гриня. — Уж он бы размалевал! Это тебе не та глина, что наш Тарас-гончар за рекой копает!»

Около входа останавливались повозки, из них выходили люди в самой чудной одежде. На мужчинах были узкие порты и странного вида зипуны, а некоторые женщины были одеты прямо в царские длинные платья, другие же, срамно посмотреть, были без юбок! Лишь узкие полоски материи закрывали то место, что приличные люди не назовут. Несколько прохожих прижимали к ушам маленькие коробочки вроде тех, что Гринька видел у пассажиров повозок на дороге, и разговаривали сами с собой да еще и руками размахивали, прямо как диканьский юродивый Остапка.

Надо сказать, что и прохожие с любопытством оглядывали странного человечка с жидкой бороденкой и противным, гаденьким каким-то выражением лица, обряженного в костюм для горнолыжного спорта, и испуганного мальчишку, шедшего рядом с этим неприятным господином и крепко державшегося за кусок лохматой черной веревки, непонятно зачем торчащей из-под куртки данного господина.

Вот возле шинка остановился еще один экипаж с бело-синей полосой по боку, и из него вышли два важных чиновника в строгих мундирах с какими-то палками на поясе, где козаку положено носить шашку. Сохраняя на лицах приличествующую их высокому сановному положению значительную важность, господа неторопливо направились прямо к нашим путешественникам.

— Гражданин, предъявите документы, — строго обратился один из них к черту.

Черт от беды решил было быстренько улететь, но одежда, которую он украл из лавки, помешала магии. Тяжело подскакивая-подлетывая, он лишь смог проскочить мимо следующего дома, где увидел приоткрытую дверь со светящимися письменами над ней и юркнул в спасительную темноту. Грамоте черт, конечно, выучиться не удосужился, да и Грине было не до того, чтобы вспоминать дьячковы уроки, так что вывески «РЕТРОКИНО» ни один из наших путешественников прочитать не смог. Дверь за ними захлопнулась, и путешественники оказались в большой темной комнате, уставленной рядами кресел. Народу в комнате было мало, присутствующие сидели и смотрели в огромное окно на одной стене комнаты. А за окном и вправду происходили чудеса! Тетка, похожая на Солоху (но лицом покрасивее), прятала гостей в мешки, потом пришел ее сын, кузнец, и потащил эти мешки из дома. Гриня видел хату, так похожую на отцовскую, и людей, так живо напомнивших ему соседей и родственников. Хлопцу так захотелось к ним, что, плача, он побежал к окну.

События же в удивительном окне развивались неожиданным порядком. Заоконный черт вылез из мешка и пытался обмануть кузнеца. Ободрившись, наш черт выпрыгнул из неудобной одежды и, как-то умудрившись выдернуть хвост из Грининых рук, тоже поскакал к окну, помочь товарищу из преисподней. Он-то ничего не забыл и знал точно подлый Вакулин норов.