Андрей Жвалевский - Смерть мертвым душам!

Валя покачала головой. Если уж даже разговор о книгах не может выдрать бабушку из виртуального мира, то лучше ее не трогать.

Валя прошлась по библиотеке. Взяла одну книгу. Вторую. Третью.

— Бабушка, что за ерунда у нас на полках? И где мои любимые книжки?

Бабушка не отвечала. Она молотила по клавиатуре, как Анка-пулеметчица по наступающим каппелевцам.

— Что ты мне своим Белинским тычешь?! — бормотала она. — Белинский до «Выбранных мест» Гоголя боготворил!

Валя вернулась к шкафам. От мелких тоненьких корешков рябило в глазах. «Странно, — подумала девочка, — они все вроде как разные, пестрые… а одинаковые! Как это у них получается?»

Она добрела до читального зала, где за столом библиотекаря уткнулась в книгу Кира. Сначала Валя испугалась, что девушку опять охмурили злые неправильные книжки, и осторожно дернула ее за руку. Кира вздрогнула и подняла глаза. Валя удивилась: она раньше не видела, чтобы люди улыбались и плакали одновременно.

— Что случилось? — спросила Кира насморочным голосом.

— Да так… А ты что читаешь? Интересное?

Кира смутилась и как будто собралась убрать книгу со стола. Но не убрала, просто закрыла. На белоснежной обложке в обрамлении роз неземная красавица-блондинка смотрела снизу вверх на черноволосого мужчину, слегка похожего на Киркорова. Красавица то ли умоляла популярного певца не убивать ее, то ли наоборот — просила придушить из жалости… И в глазах у нее было такое же томление, как и у Киры.

— Ух ты! — восхитилась талантом художника Валя. — А это про что?

— Про любовь! — Кира нашарила в кармане салфетку и осторожно высморкалась. — Тебе будет неинтересно.

«Чего это мне будет неинтересно? — внутренне возмутилась Валя, но тут же признала: — Хотя да. Любовь — сплошная тоска».

Недавно она прочитала забавную книжку про домовых и русалок, но любви в ней было так много, что некоторые страницы приходилось пробегать по диагонали.

— А мне есть что-нибудь почитать? — спросила девочка.

— Валь, — изумилась Кира, — ты же в библиотеке! Конечно, тут есть что-нибудь почитать.

Валя еще немного побродила и даже заглянула в несколько аккуратных кирпичей-учебников, совсем загрустила и отправилась гулять на улицу.

На улице было грязно. Всю неделю лупили дожди, и земля не успевала проглатывать воду, поэтому идти приходилось, низко опустив голову и высматривая, куда бы поставить ногу. Валя сама не заметила, как чуть не уткнулась в спину Ника.

Он стоял в окружении нескольких одноклассников и очень убедительно объяснял:

— Да не разводилово, а математика! Геометрическая прогрессия, понятно? Чем больше людей, тем больше денег. Поэтому вы должны и сами деньги сдать, и остальным рассказать.

Самый здоровый из слушателей поскреб лоб и упрямо сказал!

— Все равно не понял. Если я тебе полтинник дам, как ты мне через неделю сотку вернешь?

— Да элементарно, Леший! Деньги будут крутиться по геометрической прогрессии, ясно?

Все промолчали. Валя поняла, что разговор этот длится уже довольно долго и интересного в нем мало.

Она вздохнула и пошла домой. Смотреть телевизор.

— Надо работать с подрастающим поколением, нашей сменой. У нас мало правильных детских стихов, — вещал том, рожь на обложке которого налилась восковой спелостью. — Нам нужна хорошая смена, духовная, патриотически воспитанная! И без всяких чуждых нам выкрутасов!

— Но сейчас трудно найти правильного детского поэта. Они есть, но их мало. И нашу старую гвардию совсем не переиздают, — оправдывался небольшой томик советских стихов.

— Значит, надо написать. В чем проблема, а? Это ж дети, им же про что нужно? — спросил Наместник.

— Про природу, — подсказал кто-то. — Ну там, зайчики, белочки.

— Вот давайте и напишем про природу. — Наместник задумался, заскрипел и выдал: — Зайчик раз гулять пошел, на полянку он пришел! [18] Все цитируемые «детские стихи» — плод фантазии авторов. Любые совпадения с реальными стихотворениями случайны.

— Гениально! — зааплодировали вокруг страницы. — Вы прирожденный поэт!

— Да ладно вам, — польщенно сказал том, — так уж и прирожденный… И вот еще: Детки, природу нужно любить! Мы ее с вами не сможем забыть!

— Блестяще!

— Прекрасно!

— М-да? — с сомнением спросил Наместник. — Никогда не думал, что сочинять стихи так просто. Вы записывайте кто-нибудь, у меня ручной издатель есть, прикормленный. Он издаст… Тысяч сто тиража для начала, думаю, нормально будет…