Леонид Моргун - Грис-космоплаватель

– Ну да, контролируют! – фыркнул Грис. – Они же несмышленыши!

– В колдовстве они, кстати, гораздо сильнее меня. А у меня они учатся рассудительности, чтобы начать княжить, как и я, когда придет их срок.

– Подожди, подожди, а как же ваши родители, так вот просто взяли и расстались со своей властью?

– Какие еще родители? – удивился князь. – Ты имеешь ввиду тех, первых взрослых? С ними поступили жестоко, но другого выбора не было. Их превратили… В общем, в разные предметы, чтобы они не смогли погубить всю планету. А дальше уж все пошло, как заведено.

– Послушай, а… – Грис смешался, но все же счел необходимым уточнить. – А почему во всем твоем поместье я не видел ни одной женщины? Они такие, ну… ну, в общем, ходят в юбках и вообще…

– А, девчонки… – князь пренебрежительно махнул рукой. – Мы с ними не общаемся. Они живут так же уединенно, как и мы, и у них в точности такие же порядки. Ближайшее их поместье в двух конных переходах отсюда. Наши мужики по весне и осенью помогают им сажать капусту. А что?

– Да нет, ничего, – пробормотал Грис, густо краснея. О своих догадках касательно чудесного появления на свет «божественных», «светлейших» и прочих младенцев, он предпочел юному князю пока не сообщать. «Вот вырастет взрослым, станет крестьянином – сам догадается», – благоразумно решил он.

Под утро разразилась гроза. Грис проснулся, разбуженный раскатами близкого грома и растворил окно, забранное слюдой. С хмурых небес проистекали целые водопады. На дворе образовалось небольшое озерцо. Быстро снующие речки уносили со двора останки расстрелянных Грисом ночью чудовищ. В центре двора на возвышении, под проливным дождем (Грис даже поежился) стояла худенькая детская фигурка.

Вскоре она взмахнула руками, и дождь прекратился. Тучи расползлись, в просвете засияло солнце. Сойдя со своего возвышения, Ставр (а это был именно он), вприпрыжку через лужи направился к дому. Увидев Гриса в окне, он остановился.

– Привет, – крикнул ему Грис. – Что, решил освежиться?

– Нет, пожар тушил, – ответил князь. – Отказывается одна из твоих пуль попала в сеновал, он загорелся, а мы и не знали. На счастье, кто-то дым учуял, а то не миновать бы беды. Тебе больше не стоит баловаться с огнестрельным оружием. И вообще, поосторожнее с огнем. Видишь же, у нас все сделано из дерева.

– А почему вы не строите из камня?

– Камням больно, когда их ломают, – серьезно ответил Ставр.

– А разве деревьям не больно, когда их рубят?

Ставр пожал плечами.

– Не знаю. Наверное, тоже больно. Но мы-то ведь рубим лишь мертвые, сухие деревья. Потому-то они и горят так быстро. Итак, обещай мне больше не стрелять и не создавать огнестрельного оружия.

– Хорошо, – согласился Грис, – если только на меня больше не будут напускать ваших чудовищ.

– Все равно не стреляй. Мало ли чем можно защищаться? Главное, чтобы у человека душок был.

– Что за душок? Запах, что ли?

– При чем тут запах? Душок – это дух, настрой, гонор, не знаю, как это объяснить, но чтобы что-то у нас сделать, надо очень сильно этого захотеть, а чтобы развеять это, надо столь же сильно этого не хотеть. Если надо избавиться от зверя, напусти на него своего, стань невидимкой, отлупи его палкой-ударялкой, но Закона не нарушай. Не то, клянусь Великими Младенцами, быть тебе бревном на лесоповале… Ну ладно, одевайся, пойдем завтракать.

Завтракали кашей, смахивающей на манную и еще какими-то очень душистыми фруктами. Кроме Гриса и Ставра. и горнице собрались еще трое молодых людей от шестнадцати до восемнадцати лет, Славен, Добрин и Равен, а также насупленный великий князь и сидевший на почетном месте светлейший, которого кормили из ложечки. Завтрак прошел нормально, лишь однажды тарелка Гриса подскочила к верху и зависла, готовая ежесекундно плюхнуться ему на голову, но все присутствующие так посмотрели на светлейшего, что он отвернулся и расхныкался. Объединенными усилиями тарелку осторожно водворили на прежнее место.

Когда трапеза подошла к концу, светлейшего унесли, а грязные тарелки, повинуясь напряженным взглядам князей и княжичей, поднялись в воздух и неторопливо, гуськом поплыли на кухню, воздух в комнате вдруг сгустился, с потолка ударила коротенькая молния, густыми клубами повалил дым, и в центре стола возник, кружась на пятках, мальчик в черном халате, украшенном блестками. Был он худ и черноволос, лет десяти не больше, но его крупные темные глаза смотрели из-под густых сросшихся бровей по взрослому серьезно и настороженно.