Леонид Моргун - Грис-космоплаватель

– Ага! – ухмыльнулся Тэрн-Транэр. – Тут-то и проявилось все твое человечье высокомерие – нас, отличающихся от тебя числом конечностей и обменом веществ, ты не считаешь людьми, а значит равными себе. Но молва гласит, что безоружный Вергойн не менее опасен, чем вооруженный. Меня извиняет и то, что я шел к тебе не убивать, а торговаться, ты сам вынудил меня обнажить оружие…

– Которое ты заранее припрятал, предатель!

– Я предлагаю тебе жизнь в обмен на вневры.

– Не слишком ли дешевая плата за власть над миром? – усмехнулся Вергойн.

– Подходящая, – заверил его Тэрн-Транэр. – Еще десять минут назад я удовлетворился бы меньшим, но твоя надменность меня взбесила. Итак, – он поднял гразер на уровень глаз, – сейчас ты достанешь из тайника товар фарарийцев: пластмассовое корыто, в котором лежат ровным счетом двенадцать вневров…

– У тебя плохие осведомители, – усмехнулся Вергойн. – Там было одиннадцать, один пропал при распаковке, но все равно я тебе их не отдам… – Неожиданно лицо его переменилось, он весь подался вперед и воскликнул: – Трумбо!..

Через порог его комнаты, пошатываясь, переступил давешний мастодонт. Сделав два шага, он издал клокочущий звук и неуклюже повалился на пол. Между бивней его фонтаном хлынула кровь. Тэрн-Транэру не потребовалось поворачиваться, чтобы видеть всю эту картину: он лишь пошире раскрыл свой затылочный глаз, который был посажен как раз напротив лобного. Спустя секунду на пороге появился Пубрит с пистолетом в руках.

– Ну?! – нетерпеливо сказали оба командора. – Где ты запропастился!

– Все в порядке, командор! – с поклоном сказал клонер. – Корабль в наших руках.

– Что ты мелешь! – рассердился Вергойн. – Стреляй в него, живо!

– Сожалею, Вергойн, – с достоинством сказал Пубрит. – Но ты присвоил себе вневры, даже и не подумав с нами ими поделиться. Тем самым ты нарушил наш договор. И ты больше не наш командор. Общее собрание твоего бывшего корабля тебя низложило и предложило занять этот пост почтенному Тэрн-Транэру, – он поклонился торжествующему ящеру.

– Да будет так! – согласился тот. – А пока быстро обыщи этот кабинет и найди мне заветное лукошко, поскольку твой командор отчего-то не торопится с ним расставаться…

– Сейчас, сейчас, – засуетился Пубрит, – минуточку, секундочку, мгновеньице… – в руках он держал небольшой приборчик, смахивающий на спиннинг и проворно водил удочкой по стенам, – кажется здесь… – он просунул руку под панель и тут же с воплем отдернул ее. Вслед за ней откуда-то из-под стены выкатился Шалый и грозно зарычал.

– Ах ты проклятый звереныш! – зашипел Пубрит, хватаясь за пистолет, висевший на поясе. Из его широкого раструба вырвалась ослепительная вспышка, но мишка проворно отскочил в сторону. Затем вторая – и вновь Шалый ухитрился улизнуть.

– Не отвлекайся! – прикрикнул на Пубрита Тэрн-Транэр и одним взмахом своего могучего хвоста зашвырнул Шалого на другой конец комнаты.

– Да-да, конечно, я сейчас, – забормотал клонер и подлез под стену. Там он копался минут пять, пока не извлек пластиковое корытце. – Вот они!

– Где?! – зарычал ящер. – Где мои драгоценные вневры?

– Понятия не имею, – прошептал Пубрит. Он перевернул корытце и постучал по донышку. Вневры исчезли. Корытце было пустее пустого.

– Голову даю наотрез, что все они только что лежали здесь. Я своими глазами видел, как он их прятал.

– Зрение изменило тебе, Пубрит, – усмехнулся Вергойн, – так же, как и ты изменил мне.

Снаружи послышались крики. В дверном проеме сверкнуло несколько вспышек.

– Иди и присмотри за моими молодцами, – распорядился ящер. – А то они на радостях разнесут весь звездолет.

Пубрит проворно выскользнул из комнаты.

– Я рад, – сказал Вергойн, – что ты так заботишься о моем корабле.

– Это не твой корабль, – ответил Тэрн-Транэр. – Не ты его делал, не ты за него и платил.

– Я заплатил за него кровью своих друзей, а так же своей.

– Сейчас эта валюта не имеет ценности.

– А честь? – осведомился Вергойн. – А благодарность? Я трижды спасал твою жизнь, а ты из-за каких-то…

– А откуда тебе знать, вдруг я намеренно рисковал жизнью, чтобы втереться к тебе в доверие? – осклабился ящер. – И когда я кладу на одну чашу весов свою признательность тебе, а на другую – награду, которую обещали за твою поимку царь Помпузиан, а в особенности Старый Какубан…