Иван Лазутин - Суд идет

Ровно в четыре часа Струмилин был у входа в метро «Кировская», где его ждала Лиля. Она пришла на несколько минут раньше. Дорогой он настраивал себя на сухой, почти официальный тон. Мысленно сравнивая жену с Лилей, он все более и более раздражался, про себя произносил тот гневный монолог, который должен определить все его поведение с Лилей. Одна дружбу пронесла сквозь смертельные испытания и никогда не изменила ее обетам. Жертвовала собой, чтобы спасти его. Разве этого мало, чтобы оценить ее до конца? А другая? Курортное знакомство. Избалованная роскошью и модами женщина. Любовь ли это? Чем она проверена? На каких огнях ее закалили? Романтическая привязанность к герою-бильярдисту, который на два дня вскружил ей голову? А потом? Что потом? Потом вино и вагонная постель. Это был, пожалуй, самый позорный шаг, не устоял перед соблазном, сдался… Будь хоть на этот раз мужчиной и скажи ей всю правду в глаза. «Лучше резануть раз, чем тянуть эту слащавую мелодраму… Будь что будет!» С этими мыслями Струмилин остановился около телефонных будок в вестибюле и посмотрел на часы.

— Вы очень точны, Николай Сергеевич. Я и это ценю в вас, — услышал он из-за спины.

— Спасибо, — отчужденно ответил Струмилин, стараясь не смотреть в глаза Лиле. Но в эту же минуту он почувствовал, что весь фундамент разговора, который он мысленно построил дорогой, начинал шататься, давать трещины. Образ жены начинал исчезать, растворяться в ясном взгляде красивых глаз Лили…

— Что-нибудь случилось? — с искренним беспокойством спросила Лиля.

— Да. — Струмилин хмуро смотрел поверх головы Лили.

— Ты какой-то смешной и растерянный. Пойдем на бульвар, расскажи все толком.

— Пойдем. Я расскажу тебе все по порядку. — Струмилин посмотрел на Лилю и заметил в глазах ее тревогу. Она предчувствовала недоброе.

На скамейках, усыпанных желтыми листьями, сидели пожилые люди. Время от времени они посматривали на своих внучат, которые тут же возились с игрушками. Со стороны пруда доносились смех и возгласы катающихся на лодках. Какой-то чудак, примостившись на заднем сиденье лодки, лихо играл на гармонике «Саратовские страдания». Две девушки, повязанные яркими косынками, сидели на веслах.

Первой заговорила Лиля.

— Ты хочешь сказать мне что-то важное, Коля?

— Да. Я хочу сказать тебе очень важное, очень серьезное.

— Я слушаю тебя.

— Больше мы не должны встречаться.

— Почему? — Лиля неожиданно круто остановилась. Но тут же справилась со своим секундным замешательством и поравнялась со Струмилиным, который продолжал идти, не замедляя шага.

— Так нужно! — твердо ответил он.

— Зачем же ты вчера хотел познакомить меня со своей женой? Ты говорил неправду? Шутил?

— Нет, я говорил правду. Но это было правдой вчера. Правдой оно было случайно. И вообще наша встреча была случайной и… если хочешь, нелепой, бессмысленной.

— Нелепой?! — выдохнула Лиля. — Бессмысленной? Тогда зачем же ты лгал мне раньше?

— Я лгал тебе? — Струмилин остановился. В голосе его звучал металлический холодок. Трещинки в фундаменте начали затягиваться бетоном. — В чем я тебя обманывал?

Лиля виновато потупилась, опустив голову.

— Коля, прости меня, я не то сказала. — Она говорила с трудом. Слова, перехваченные нервной спазмой подступающих рыданий, были еле слышны. — Прости меня, во всем виновата я. Но что я могла сделать с собой? Я не виновата, что встретила тебя…

Рядом с замурованной трещиной в фундаменте неожиданно обозначилась новая трещина. Струмилин пытался стянуть ее железными прутьями. «Размяк, как мальчик на первом свидании. Шел для твердого мужского разговора, а сам…»

И все-таки Струмилин готовил последний удар, который должен разрубить вязкую повитель, запутавшую его и Лилю.

— Лиля, я не люблю тебя. Ты это знаешь.

— Да… Но ты этого мне никогда не говорил… — подавленно и как-то испуганно произнесла Лиля.

— Все, что было между нами, все это — курорт. Все это не то. Все это — флирт, который у нас зашел слишком далеко, его нужно кончать. Ты прекрасно знаешь, что значит для меня моя жена, ты знаешь, как она тяжело больна. И страшнее всего, что она начинает догадываться о нашей курортной дружбе. Вчерашнее твое знакомство с дочерью и твои подарки еще больше утвердили жену в ее догадках. С детьми не экспериментируют. Еще страшнее, когда над ними шутят. — Струмилин помолчал, холодно посмотрел на Лилю и закончил: — У меня жена, у меня дочь, и я прошу тебя… — Он не договорил.