Кретьен Труа - Ивэйн, или рыцарь со львом

Нет, копья не для красоты!

Удар -- и треснули щиты,

Разваливаются кольчуги,

Едва не лопнули подпруги.

Переломились копья вдруг,

Обломки падают из рук.

Но глазом оба не моргнули,

Мечи, как молнии, сверкнули.

Обороняться все трудней.

Щиты остались без ремней,

Почти что вдребезги разбиты.

Телам в сраженье нет защиты.

Удары сыплются опять.

Не отступая ни на пядь,

В бою неистовствуют оба,

Как будто бы взыскуют гроба.

Нет, не вслепую рубит меч,

А чтобы вражий шлем рассечь.

Разят без устали десницы.

Кольчуги, словно власяницы,

Дырявые, свисают с плеч,

И как тут крови не потечь!

Пускай в сражении жестоком

Людская кровь течет потоком,

Тому, кто честью дорожит,

В седле сражаться надлежит.

При мастерстве необходимом

Конь остается невредимым.

Противнику пробей броню,

Не повредив его коню.

Не зря закон гласит исконный:

В бою всегда красивей конный.

Бей всадника, коня не тронь!

И невредимым каждый конь

В кровавом этом поединке

Остался, будто на картинке.

Враг покачнулся, вскрикнул враг.

Ивэйн мечом ударил так,

Что в мозге меч, как будто в тесте.

Лоб рассечен со шлемом вместе.

Мозг на доспехах, словно грязь.

Судьбе враждебной покорясь,

Отступит каждый поневоле,

Когда темно в глазах от боли,

И сердце замерло в груди,

И пропадешь, того гляди.

Коня пришпорил побежденный

И, безнадежно убежденный

В том, что проигран этот бой,

Рванулся прямо в замок свой.

Уже распахнуты ворота,

Но не кончается охота.

Ивэйн за ним во весь опор

Погнался, не жалея шпор.

Судьбе своей беглец перечит.

За журавлем несется кречет,

На пташек нагоняя жуть.

Израненному когти в грудь

Он, кажется, уже вонзает,

Журавль, однако, ускользает.

Так полумертвый был гоним.

Мессир Ивэйн скакал за ним

И слышал тихие стенанья.

Беглец почти что без сознанья.

В плен можно раненого взять.

Но нет! Уходит он опять.

Собою, как всегда, владея,

Насмешки господина Кея

Мессир Ивэйн припомнил тут.

Неужто был напрасным труд?

И домочадцев и соседей

Он убедит в своей победе.

Поверит пусть любой мужлан:

Отмщен кузен Калогренан.

Отстать? Что это за нелепость!

Мессир Ивэйн ворвался в крепость.

Людей не видно у ворот,

Как будто вымер весь народ.

И в незнакомые ворота

Ивэйн врывается с налета.

Теснее не бывает врат.

Вдвоем проедешь в них навряд.

Один сквозь них едва въезжает,

И здесь беглец опережает

Преследователя на миг:

Он первым в замок свой проник.

Ивэйн за ним без остановки.

Вбегая в дверцу крысоловки,

Крысенок в ней не усмотрел

Настороженный самострел.

Однако лезвие стальное

Там наготове, потайное.

Приманку пробовать начнешь,

И беспощадный острый нож

Беднягу сразу разрубает,

Неосторожный погибает.

Такой же смертоносный вход

Вел в замок неприступный тот.

Того, кто не желает мира,

Дверь потайная, дверь-секира,

Всегда навешенная там,

Вмиг разрубала пополам.

И невозможно увернуться.

Не отбежать, не отшатнуться,

Не проползти, не проскользнуть,

От гибели не увильнуть.

Ивэйну с детства страх неведом.

За беглецом он скачет следом.

Погонею разгорячен,

Ивэйн в ловушку завлечен.

Вперед всем телом он тянулся.

Он беглеца почти коснулся,

Почти задел его седло.

Ивэйна храброго спасло

Воинственное напряженье.

Секира-дверь пришла в движенье,

Как будто бы сам Вельзевул

Ее внезапно потянул,-

Седло с размаху разрубила,

Коня лихого загубила

Железом дьявольским своим.

Ивэйн, однако, невредим,

И без единого пореза

Скользнуло вдоль спины железо,

На пятках шпоры отхватив.

Наш рыцарь, слава богу, жив.

Вскочил он, страх превозмогая.

Тем временем уже другая

За беглецом закрылась дверь,

И не достать его теперь.

Судьба завистливая злая!

Взять в плен противника желая,

Сам рыцарь попадает в плен

Среди враждебных этих стен.

Ивэйна в плен коварством взяли.

Непобедимый заперт в зале.

Просторный, светлый этот зал

Прекрасной росписью блистал.

Рисунки, краски, позолота,

Художественная работа.

Искусством этим восхищен,

Ивэйн тревогою смущен.

Отторгнутый от всей вселенной,

Не тосковать не может пленный.

Грустит в неволе даже зверь.

Вдруг заскрипела рядом дверь,

И соизволила явиться