Франк Туохи - На живца

Минут через десять у него заломило руки. По ноге, обжигая содранное колено, заструилось что-то горячее - он и не заметил, как намочил штаны. Глаза тоже жгло, и он отер их тыльной стороной руки. Но не стал от этого лучше видеть, потому что вокруг смеркалось, хотя сквозь деревья на том берегу еще проглядывал краешек заходящего солнца.

Теперь он знал, что победа склоняется на его сторону - рыба выбилась из сил, ведя с ним поединок на открытой воде; с каждым слабеющим рывком она отдавала ему все больше лесы, и он все ближе подводил ее к кувшинкам, растущим вокруг мостков. Вдруг он увидел, что на поверхности показался округлый спинной плавник - тот, что ближе к хвосту; он был подобен темному парусу на искрящемся лоне озера.

Все сны его свершились наяву в то тихое мгновенье, когда щука плавно заскользила к нему. Чтобы она не запуталась в кувшинках, он как можно выше поднял удилище. Тотчас наружу высунулась литая голова, туловище выгибалось, хвост яростно хлестал по воде, но тройник сидел крепко. Понемногу он повел ее вдоль мостков, и, точно лайнер в док, она вошла на мелководье. Эндрю бросил удочку, спрыгнул и, навалясь на рыбину, руками вытащил ее на берег. В диком зловонии ила и болотного газа она лежала громадная, страшная. Он глядел и не верил, и постепенно, сметая пелену сомнений, его захлестывало торжество.

Боясь окончательно запутать лесу, он перерезал узел над проволочным поводком. Щука забилась в неистовых корчах, сухие листья и земля облепили ее чешую. Глазки, злобно мерцающие по бокам головы, казалось, принадлежали уже не водяному чудищу, а лесному. В угасающем отсвете заката Эндрю лежал на земле и поклонялся ей.

Какое-то время он слышал только, как кровь стучит у него в ушах. Потом стало ясно, что это шум голосов невдалеке. Он едва успел стащить щуку с берега. В слабом свечении, все еще исходящем от озера, он видел, как она возмущенно выправилась в воде и, мощно взвихрив вокруг себя воронку, ушла в глубину.

Когда он снова вскарабкался на камни, оказалось, что по дорожке сквозь чащобу рододендронов спускаются люди. Люди несли электрические фонарики, и скоро длинные пальцы света зашарили по сторонам, натыкаясь на стволы деревьев и вновь протягиваясь в темноту.

Эндрю услышал голос майора Певерилла, пронзительно тонкий, как благовоспитанный чих:

- Бедная девочка прибежала домой в ужасном состоянии.

Ему негромко вторили местные голоса, в которых слышалась привычка поддакивать.

- Прежде всего, не следовало разрешать, чтобы он приезжал сюда. Теперь майор Певерилл - стоял уже прямо под камнями. - Вышло недоразумение, и с ним надлежит покончить незамедлительно.

Под деревцем остролиста на камнях была кромешная тьма. Эндрю пригнул голову, чтобы луч фонаря, скользнув по колючей листве, не высветил бледным пятном его лицо. Когда так сильно ненавидишь, думал он, легко держаться до конца. Еще немного, и они найдут на берегу брошенное им снаряжение. Только от этого мало что изменится - они знают, что он еще здесь, но им никогда его не обнаружить.

Однако вскоре он увидел, как на дальнем конце озера блеснули новые, другие фонари. Он услышал, как его зовет голос матери, и понял, что будет вынужден сдаться.