Мишель Турнье - Философская сказка (сборник)

* * *

Погода, казалось, установилась навеки. Стоянка "Ландыши" как никогда соответствовала своему названию. Гастон растянулся на земле неподалеку от грузовика и, посасывая травинку, глядел в небо сквозь тонкие ветви осины. Пьер же быстрым шагом углубился в рощицу. Вцепившись пальцами в решетку, он смотрел на луг. Увы! Коровы были на месте, но пастушки нигде не видно. Он подождал, неуверенно потоптался, потом решился помочиться через решетку.

- Ну-ну, не стесняйтесь!

Молодой голосок с легким бургундским акцентом доносился из кустов слева. Пьер поспешно застегнулся.

- Думаете, решетку просто так поставили? Это чтобы грязь с автострады не попадала. Загрязнение окружающей среды - слыхали?

Пьер пытался совместить немного расплывчатый и идеализированный образ, который он носил в своих мыслях уже дней десять, со стоявшей перед ним вполне реальной девушкой. Он представлял ее выше, тоньше и главное - не такой юной. Это была совсем девчонка, да еще деревенская, без малейших следов косметики на усыпанной веснушками мордашке. Пьер тотчас решил, что такой она ему еще больше нравится.

- Вы часто сюда приходите? - только и нашелся он сказать, смутившись донельзя.

- Частенько. Вы, по-моему, тоже. Я знаю вашу машину.

Наступило молчание, полное весенних шорохов и птичьего гомона.

- Так спокойно здесь, совсем рядом с автострадой. "Ландыши"... Почему это место так называется? Здесь ландыши растут?

- Росли, - поправила девушка. - Когда-то здесь был лес. Ага, и ландышей полным-полно по весне. А как автостраду построили - леса не стало. Сожрала его автострада, проглотила, прямо как землетрясение. Ну, и ландышам конец!

Снова наступило молчание. Девушка села на землю, прислонилась плечом к решетке.

- Мы-то два раза в неделю тут проезжаем, - объяснил Пьер. - То есть, конечно, через раз - назад, в Париж. Тогда едем по другой стороне автострады. Сюда уж не попасть, пришлось бы два шоссе пешком перейти. Это опасно и строго запрещено. А вы... у вас, наверное, ферма где-то поблизости?

- Ага, у моих родителей. В Люзиньи. Люзиньи-сюр-Уш. Отсюда с полкилометра будет, даже меньше. А мой брат уехал в город. Он теперь электрик в Боне. Говорит, что не хочет в земле ковыряться. Бог весть, что станется с фермой, когда отец не сможет больше работать.

- Куда денешься - прогресс, - покивал Пьер.

Ветерок тихонько зашелестел в ветвях. Потом донесся гудок грузовика.

- Мне пора, - встрепенулся Пьер. - Будем надеяться, до скорого.

Девушка встала.

- До свидания!

Пьер побежал бегом, но тут же вернулся.

- А зовут-то вас как?

- Маринетта. А вас?

- Пьер.

Очень скоро Гастон отметил, что в мыслях его напарника кое-что изменилось. С чего это он вдруг задумался о женатых людях?

- Знаешь, - сказал он, - я вот иногда думаю: как же у женатых ребят получается? Всю неделю в дороге. Домой приедешь - ничего не хочется, только спать. А уж на машине прокатиться - и думать нечего, ясное дело. Так супружница-то, наверно, скучает без внимания.

Потом, немного помолчав, он спросил:

- А ты ведь был когда-то женат?

- Был когда-то, - признал Гастон без особого энтузиазма.

- Ну?

- А что - ну? Как я с ней, так и она со мной.

- Что ты с ней?

- Что-что! Я ее все время оставлял. Вот и она меня оставила.

- Но ты ведь возвращался.

- А она не вернулась. Ушла к одному парню, лавочнику. Вот это муж так муж - всегда дома сидит!

Гастон задумчиво помолчал и заключил свою речь словами, полными смутной угрозы:

- Вообще-то автострада и женщины, чтоб ты знал, меж собой не уживаются.

* * *

Согласно обычаю, мыть грузовик через раз полагалось бы Гастону. Так заведено у всех напарников-дальнобойщиков. Но почти всегда Пьер по собственной инициативе брал мойку на себя, и Гастон с невозмутимостью философа уступал свою очередь. Определенно, у них были разные представления об эстетике и о гигиене, как для себя, так и для машины, своего орудия труда.

В этот день Гастон с ленцой развалился на сиденье, пока Пьер направлял на кузов оглушительно хлесткую струю воды - в ее шуме почти тонули редкие замечания, которыми напарники обменивались через открытое окно.

- Тебе не кажется, что уже довольно? - спросил Гастон.

- Чего довольно?

- Ты часом не переусердствовал? Тебе здесь что, институт красоты?

Пьер, ничего не ответив, перекрыл воду и достал из ведра мокрую губку.

- Когда мы стали вместе ездить, я сразу заметил, что куколки, талисманы всякие, картинки, вся эта дребедень, что ребята вешают в машинах, тебе не по душе, - продолжал Гастон.