Вильям Козлов: Маленький стрелок из лука

- Ева мне рассказывала о вас... - с улыбкой продолжал Том. - Мы будем рады, если вы придете к нам на свадьбу...

- Поздравляю... - попытался состроить жизнерадостную физиономию Кирилл. Хотя он и сказал себе, дескать, какое его дело до всего этого, известие о замужестве Евы ошеломило его. Он даже не мог бы объяснить себе, что он сейчас чувствует...

Том Лядинин, все еще улыбаясь, встал из-за стола, очевидно, для того, чтобы принять поздравление и пожать Кириллу руку, но тут негромко зажужжал звонок. Наверное, телефон в магазине был общий, и когда кому-либо звонили в отдел, в другой комнате нажимали кнопку звонка.

- Одну минуточку... - извинился Том и поднял трубку.

Уйти теперь было неудобно, и Кирилл, стараясь ну прислушиваться к разговору, отвернулся и стал смотретъ в окно. Ветер гнал по тротуару обрывки бумаги, раздувал полы плащей и пальто у прохожих, старался сорвать с головы шляпу или кепку. Если удавалось, го швырял головной убор на дорогу и с разбойничьим посвистом катил его под колеса машин.

- Не может быть! - неожиданно громко раздалось за его спиной. - Ты свидетельница?.. Кто он?! Студент...

Если бы Кирилл повернулся и взглянул на Тома, он изумился бы происшедшей с ним перемене: комиссионщик не улыбался, лицо его покрылось бурыми пятнами рыжие глаза горели злым кошачьим огнем, губы сжались в розовую нитку, на скулах играли желваки.

Кирилл был человек вежливый и старался не прислушиваться, а тем более не наблюдать за говорившим.

- Я не знаю... - упавшим бесцветным голосом повторил Том. - Не знаю... Это черт знает что... Она в городе?..

С пожилой полной женщины ветер сорвал цветную косынку, расправил ее и, подняв в воздух, швырнул в сквер прямо на голову деревянной лошадке, стоявшей на изогнутой доске возле детской площадки для игр.

Кирилл услышал, как щелкнул рычаг трубки, повернулся к Лядинину и, весело улыбаясь, повторил:

- Я вас поздравляю...

Невидяще глянув на него побелевшими глазами, Том ткнул пальцем на кнопку вызова клиентов и заорал:

- Следующий!

- До свидания, - вежливо попрощался Кирилл.

Том Лядинин не ответил. Он смотрел прямо перед собой, обычно бегающие его глаза вдруг остановились на какой-то только ему одному видимой точке. Точке в пространстве...

Уже выходя из кабинета, Кирилл машинально отметил про себя, что приемщик нажимал вытянутым пальцем не на кнопку звонка, что спелой сливой чернела на столе, а на круглый блестящий брелок от автомобильные ключей...

Кирилл сообразил: что-то произошло очень неприятное для Лядинина, но ему и в голову не могло прийти, что некая Мария сообщила комиссионщику, что Ева и ее однокурсник студент Альберт Блудов только что подали заявление во Дворец бракосочетаний и она была у них свидетельницей со стороны невесты... Не отличающаяся особенной чуткостью и вместе с тем будучи по натуре доброй, она, очевидно, чтобы утешить старого приятеля, заявила, что порвала с мальчиком, которого подцепила на юге, и теперь свободна...

В городе продолжал проказничать ветер. Он разодрал в клочья пышные белые облака, которые называют дождевыми, дочиста вызеленил небо над крышами домов, загнал между двумя узкими тучами неяркое солнце, расшвырял кучи опавших листьев в парках и скверах, пронзительно свистел в трубах, грохотал железом, гулко, отдаваясь эхом, хлопал дверями, с треском щелкал форточками, грозя выбить стекла. Женщины придерживали руками у коленей плащи и полы пальто, которые ветер пытался задрать выше головы. Листьев на тротуарах почти не осталось, ветер все их унес в Неву, а те, редкие, что еще цеплялись за голые ветви деревьев, с сухим треском и не выдержав единоборства с ветром, отрывались, стрекозой взмывали в небо и исчезали, будто растворялись в зеленоватой холодной ясности.

И вдруг Кирилл увидел на другой стороне улицы Евгению и Ольку. В одной руке молодой женщины коричневая продуктовая сумка, в другую вцепилась девочка. Капюшон легкого розового пальтишка за спиной Ольки наполнялся ветром и болтался над головой, как воздушный шарик. Темные волосы падали на глаза, и девочка отбрасывала их свободной рукой. Казалось, стоит Евгении отпустить ее руку, и Олька взмоет в небо, как девочка Алиса, и улетит в страну чудес.

Они тоже увидели его, остановились и стали что-то кричать, но ветер относил их слова в сторону. Евгения пыталась зажать коленями полы плаща, но руки были заняты, и полы высоко-высоко взлетали вверх, открывая ее стройные ноги, и снова опадали.