Оскар Уайлд - Женщина не стоящая внимания

Джеральд. Милая мама, все это, конечно, звучит очень трагически. Но мне кажется, девушка виновата столько же, сколько и лорд Иллингворт. В конце концов, разве хорошая девушка, по-настоящему хорошая, ушла бы из дому с человеком, который на ней не женился, и стала бы с ним жить как жена? Хорошая девушка так не сделает.

Миссис Арбетнот (после паузы), Джеральд, я беру назад все свои возражения. Ты волен ехать с лордом Иллингвортом когда и куда хочешь.

Джеральд. Милая мама, я так и знал, что ты не захочешь мне мешать. Ты лучшая женщина, какую создал бог. А что касается лорда Иллингворта, то я не верю, чтоб он был способен на что-нибудь бесчестное и подлое. Не могу этому поверить, просто не могу.

Эстер (за сценой). Пустите меня! Пустите!

Вбегает испуганная Эстер, бросается к Джеральду и ищет спасения в его

объятиях.

Эстер. О! Спасите меня, спасите от него!

Джеральд. От кого?

Эстер. Он меня оскорбил! Страшно оскорбил! Спасите меня!

Джеральд. Кто? Кто посмел?..

В глубине сцены появляется лорд Иллингворт. Эстер, высвободившись из объятий

Джеральда, указывает на него.

(Вне себя от гнева и возмущения.) Лорд Иллингворт, вы оскорбили самое чистое создание на земле, такое же чистое, как моя мать. Вы оскорбили девушку, которую я люблю больше всего на свете, люблю, как свою мать. И я убью вас, если есть еще бог на небесах!

Миссис Арбетнот (подбегает к Джеральду и удерживает его). Нет! Нет!

Джеральд (отталкивает ее). Не держи меня - я его убью!

Миссис Арбетнот. Джеральд!

Джеральд. Пусти меня, говорю тебе!

Миссис Арбетнот. Стой, Джеральд, стой! Ведь это твой отец!

Джеральд, схватив мать за руки, смотрит ей в лицо. Она медленно опускается на пол, подавленная стыдом. Эстер на цыпочках идет к двери. Лорд Иллингворт хмурится, кусая губы. Проходит минута-другая - Джеральд поднимает

мать и, обняв ее за плечи, уводит из комнаты.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Гостиная миссис Арбетнот. Большая стеклянная дверь в глубине открыта и

выходит в сад. Двери справа и слева. Джеральд пишет за столом. Входит Алиса, за нею леди Ханстентон и миссис

Оллонби.

Алиса. Леди Ханстентон и миссис Оллонби. (Выходит.)

Леди Ханстентон. Доброе утро, Джеральд.

Джеральд (вставая). Доброе утро, леди Ханстентон. Здравствуйте, миссис Оллонби.

Леди Ханстентон (садясь). Мы пришли справиться о здоровье вашей милой матушки, Джеральд. Надеюсь, ей лучше?

Джеральд. Она еще не выходила из своей комнаты, леди Ханстентон.

Леди Ханстентон. Ах, я боюсь, вчера было слишком душно. Воздух, по-моему, был насыщен грозой. А может быть, и музыкой. Музыка всегда как-то настраивает на романтический лад, то есть всегда действует на нервы.

Миссис Оллонби. В наше время это почти одно и то же.

Леди Ханстентон. Не понимаю, милая, что вы хотите сказать, и очень рада, что не понимаю. Боюсь, вы имели в виду что-то не совсем хорошее. АХ, я вижу, вы разглядываете хорошенькую гостиную миссис Арбетнот. Это так мило и так старомодно, не правда ли?

Миссис Оллонби (разглядывая комнату в лорнет). Самый настоящий английский дом - счастливый семейный очаг.

Леди Ханстентон. Вот именно, милая, вполне точное определение. Во всем, что окружает вашу матушку, Джеральд, чувствуется ее благотворное влияние.

Миссис Оллонби. Лорд Иллингворт говорит, что всякое влияние вредно, но благотворное влияние хуже всего на свете.

Леди Ханстентон. Когда лорд Иллингворт познакомится с миссис Арбетнот поближе, он переменит свое мнение. Я непременно приведу его сюда.

Миссис Оллонби. Хотелось бы мне видеть лорда Иллингворта в счастливом семейном кругу.

Леди Ханстентон. Милая, это будет ему очень полезно. Нынче чуть ли не все женщины в Лондоне украшают свои комнаты орхидеями, иностранцами и французскими романами. А здесь мы видим келью чистой и кроткой святой. Свежие полевые цветы, книги, которые никого не шокируют, картины, на которые можно смотреть, не краснея.

Миссис Оллонби. А я очень люблю краснеть.

Леди Ханстентон. Ну что ж, в пользу стыдливого румянца можно сказать очень многое, если, конечно, умеешь краснеть, когда это нужно. Бедняжка Ханстентон говаривал мне, что я слишком редко краснею. Но ведь зато он и был такой разборчивый. Он не хотел знакомить меня со своими друзьями, кроме тех, которым было уже за семьдесят, вроде бедного лорда Эштона; кстати говоря, он уже много после фигурировал в бракоразводном процессе. Такое несчастье.

Миссис Оллонби. Я обожаю мужчин за семьдесят. Они всегда предлагают женщинам любовь до гроба. По-моему, семьдесят лет - идеальный возраст для мужчины.