Томи Хуттунен - Оскар Уайлд из Пензы

Русский имажинизм (1918–1924) можно рассматривать как некий несвоевременный дендизм [1] Настоящая статья является второй частью работы, посвященной дендизму в русском имажинизме. Первую часть см. Хуттунен Т. Имажинисты: последние денди республики // История и повествование: Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia IX / Под ред. Г. В. Обатнина и П. Песонена. М., 2006. С. 317–354. послереволюционной эпохи. Если принять точку зрения И. П. Смирнова о преимущественно катахрестическом восприятии мира в русском авангарде, [2] См.: Дёринг-Смирнова И., Смирнов И . Очерки по исторической типологии культуры … → реализм → (…) → постсимволизм (авангард) → … Salzburg, 1982. С. 76–77; см. также: Смирнов И. Катахреза // Russian Literature. 1986. N 1 (XIX). P. 57–64. то имажинистское самопонимание группы как «самозарожденной» и занимание особой позиции представителей старой и новой культур одновременно хорошо с этим восприятием согласуется. Очевидная связь с англо-американскими имажистами-вортицистами ими самими отвергалась. [3] То же самое касается русского кубофутуризма, отталкивающегося от итальянской школы Ф. Т. Маринетти. Любопытно в этой связи, что будущий имажинист, тогдашний эгофутурист и бывший символист Вадим Шершеневич был очень активен, в 1914 г. он переводил манифесты Маринетти и торжественно встречал его в Москве. Наиболее подробно связь школы Паунда с теоретическими рассуждениями Мариенгофа и Шершеневича рассматривается Н. Нильссоном в кн.: Nilsson N. The Russian Imaginists. Stockholm, 1970. P. 15–22. Предшествующие им символизм и футуризм, из своеобразного сочетания которых имажинизм и создан, резко ими отрицались в «Декларации» 1918 г. Дендизм и «уайльдовщина» имажинизма представляют собой остатки минувшей декадентской эпохи.

Анатолий Мариенгоф (1897–1962) в истории литературы известен исключительно как имажинист и историк имажинизма. Юность он провел в городе Пензе, где развивал свой пензенский имажинизм вместе со школьным приятелем Иваном Старцевым. [4] «Имажинизм родился в Пензе на Казанской улице» ( Мариенгоф А. Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги // Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова / Сост. С. Шумихин. М., 1990. С. 104). См. также: Кобринский А. Голгофа Мариенгофа // Мариенгоф А. Стихотворения и поэмы. СПб., 2002. С. 9; Галушкин А., Поливанов К. Имажинисты: лицом к лицу с НКВД // Литературное обозрение. 1996. № 5–6. С. 55, 62. По всей вероятности, юные пензенские поэты могли познакомиться с интервью вортициста Эзры Паунда по сборнику «Стрелец» в 1915 г. [5] Венгерова З . Английские футуристы // Стрелец / Под ред. А. Беленсона. Пг., 1915. В среде своих «зрелых» московских коллег-имажинистов Мариенгофа потом часто характеризовали как «рожденного с имажинизмом» или имажиниста par excellence. [6] «Ивнев и я были очень близко знакомы с футуризмом; Есенин и Кусиков начали свою поэтическую деятельность безымянно. Только ты один родился вместе с имажинизмом» ( Шершеневич В. Кому я жму руку // Листы имажиниста. Ярославль, 1998. С. 419). См. также: Савич О. Имажинист // Вопросы литературы. 1989. № 12. С. 273. Ср. дискуссионную ст.: Югурта <���Топорков А. К.>. Поэзия и литература // Гостиница для путешествующих в прекрасном. 1923. № 2. С. 17: «Мариенгофа кажется привыкли считать типичным имажинистом <���…> творческий метод у Мариенгофа антиимажинистический…» Это отражается и в его дендизме, которым он выделялся среди друзей, хотя его «отточенные мужественные манеры» даже им самим воспринимались как остатки блеска декадентского дендизма Оскара Уайльда. [7] Как писал о себе и своем дендизме имажинист Мариенгоф, «у этого денди было четыре носовых платка и две рубашки. Правда, обе из французского шелка» ( Мариенгоф А . Бессмертная трилогия. М., 1998. С. 234).

Оскар Уайльд как поэтическая фигура, имморалист, эстет и денди играет особую роль в имажинизме. Его имя и реминисценции из его текстов встречаются во всех основных теоретических работах имажинистов. Вадим Шершеневич использовал в своей главной имажинистской теоретической работе «2x2=5» такую уайльдовскую формулировку как «искусство всегда условно и искусственно». [8] Шершеневич В . 2x2=5. М., 1920. С. 6. В статье «Буян-Остров» (1920) Мариенгоф усвоил концепцию Уайльда из предисловия к «Портрету Дориана Грея» (1891), где тот писал: «Нет ни нравственных ни безнравственных книг. Есть книги, хорошо написанные, и есть книги, плохо написанные. Только». [9] Уайльд О. Полн. собр. соч.: В 4 т. СПб., 1912. Т. 2. Кн. 3. С. 1. Впервые это совпадение было замечено Г. Маквеем: McVay G. The Prose of Anatolii Mariengof // From Pushkin to Palisandriia. Essays on the Russian Novel in Honour of Richard Freeborn. Ed. Arnold Mcmillin. New York, 1990. P. 140–167.