Джон Уэйн - Малое небо

На следующее утро к его кровати подошел полицейский. Это был крепкий и плотный мужчина, он достал из металлического футляра очки, приготовил блокнот.

- Надеюсь, вы поможете нам. Если у нас будет словесный портрет этого человека, мы его быстро найдем.

Что ж, Джири готов помочь.

- Их было двое. Обоим около тридцати пяти. По-моему, они профессионалы. Говорил только один, другой, судя по всему, добровольно уступил инициативу напарнику. У того был ланкаширский акцент.

- Хм. А не похоже было, что он нарочно так говорил?

- Нет, голос звучал вполне естественно.

- Во что они были одеты?

- В плащи. И кепки надвинуты низко на глаза. Один потолще, но оба не слишком крепкого телосложения. Среднего роста, среднего веса.

- Цвет волос?

- Они не снимали кепок. Может, даже и лысые, кто их знает.

- Как же это произошло?

- Они вошли и сели за мой столик, подождали, пока в зале никого не останется - только старуха в углу спала, - и потребовали у меня мой бумажник. Тот, что с ланкаширским акцентом, сказал мне тихо: "Отдавай кошелек, мы тебя не тронем". Я старался оттянуть время, притворился, что роюсь в карманах и ищу кошелек, а сам поглядывал на дверь. Но не успел я вскочить и убежать, как они оба навалились на меня и начали бить.

- Чем? Просто кулаком?

- Одним ударом сбили меня с ног, а потом пинали ногами.

При этих словах боль исказила лицо Джири - напоминали о себе поврежденные ребра.

Полицейский сидел молча, перечитывая записи. Наконец он поднялся, посмотрел с высоты своего роста на Джири и заключил:

- Не густо, нам это не ахти как поможет, верно? А ведь вы рассчитываете, что мы его найдем.

- Если не найдете, я не стану предъявлять к вам никаких претензий.

- Значит, вы будете первым таким.

Полицейский ушел. Джири лежал на спине, ждал, когда его отпустят из больницы, и раздумывал, догадался ли полицейский, что он лжет. Потом мысленно пожал плечами. Лги не лги, а надо постараться, чтобы полиция не вышла на след ирландцев. Если их поймают и станут судить, на процессе будут присутствовать репортеры. А Джири не хотелось привлекать к себе внимания. Пусть его оставят в покое, скорее бы вернуться на вокзал.

К концу дня он подъехал к гостинице на такси. Ему должны были выделить санитарную машину, но он не стал ее дожидаться и добрался до гостиницы сам. Правда, движения его были скованными, и человек бывалый сразу бы определил, что ребра его стягивает пластырь. В больнице он договорился, что будет лечиться амбулаторно сколько потребуется. Перед тем как подняться к себе в номер, он таким же скованным, осторожным шагом дошел до киоска и купил еще один экземпляр книжки, прочитанной накануне. Ту уже не вернешь: он уронил ее у столика в кафе, и ее, в пятнах крови, определенно давно уже выбросили.

- Джири исключается из нашей компании, - сказал Джулиан Робинсон.

- Почему же? - удивился долговязый веснушчатый парнишка. - Он ведь всегда был вместе с нами.

- Был да сплыл, - угрюмо ответил Джулиан. Утро у него выдалось скверное, и теперь он жаждал отомстить, заставить помучиться другого. - Он слишком глуп для нас.

- Что же я такого глупого сделал? - спросил Дэвид Джири с напускным безразличием. Он стоял у дощатого забора около школьных ворот; враждебность улицы там, за забором, холодный взгляд Робинсона вызывали в нем страх. Пятеро мальчишек нерешительно переглядывались.

- Ты трус, боишься драться, - сказал Джулиан Робинсон. - Мы берем в компанию только тех, кто не боится драться, а ты - боишься.

- А ты сначала подерись с ним, раз считаешь его трусом, - предложил веснушчатый.

- Ладно. - Джулиан бросил ранец на землю. - Когда - сейчас или после школы? - спросил он Дэвида Джири.

- Почему обязательно драться? - поинтересовался Дэвид.

- Видите, - сказал Джулиан, обращаясь к ребятам. - Он трусит.

Побагровев от злости, Дэвид подскочил к нему и ударил кулаком в лицо.

- Ты свинья, без предупреждения! - завопил Джулиан, отскакивая назад. Убью!

- Попробуй!

Они дрались с остервенением. Силы пока в них особой не было, и потому они не переломали друг другу костей, но, одержимые жаждой сделать противнику больнее, пускали в дело кулаки, толкались, пинались ногами, буквально рвали друг друга на части. А потом, прямо как собаки, утратили всякий интерес к поединку. Закончили они драку перебранкой.

- Ты нечестно дерешься!

- Зато лучше тебя, - заключил Дэвид.

- Ничья, - предложил веснушчатый миротворец.

- Нет, он не будет с нами, - уперся Джулиан. Он еле сдерживал слезы от боли и досады. - Он дурак. И вся семья его такая. А отец, так тот шизик. Он-то думает, мы ничего не знаем, а мы все знаем. Все знают, что его отец псих, он ведь чокнулся.