Марк Арен - Реквием по Иуде

И таких фактов в мире более чем достаточно. Поэтому я посоветовал бы вам не быть столь категоричным в оценке событий, которые на первый взгляд кажутся не совсем очевидными. Взгляните на них еще и еще раз. Уверяю вас, рано или поздно вы увидите то, что еще недавно было тайной за семью печатями.

Помощник поднял руки:

— Сдаюсь. Постараюсь перечитать источники заново. Может быть, я еще не потерян для церкви…

— Мать Августина Блаженного сорок лет молилась, чтобы сын уверовал. И добилась своего. — Возможно, мне понадобится немного меньше времени, — усмехнулся хозяин кабинета. — Но вернемся к слухам из Армении.

— На всякий случай мы просмотрели некоторые источники, — скромно сказал помощник. — Стряхнули пыль с книжных полок. Подготовили материалы для справки. Если прикажете, она будет готова к утру.

— Прошу озвучить, — пародируя военный стиль, сказал хозяин кабинета.

— Докладываю голосом, — уловив намек, подхватил помощник. — По нашим сведениям, если Иуда явился для того, чтобы оправдаться, то он опоздал, поскольку был оправдан задолго до того.

— Ну-ка, ну-ка, — с интересом глянул на него собеседник.

— Это сделали большевики, увековечив его грозящим Небу в тихом православном Свияжске. Открывая памятник, Троцкий назвал его «первым в истории бунтарем» и «революционным протестантом». Тема Иуды волновала и Сталина. Но, как оказалось, большевики были далеко не первыми. — Помощник открыл блокнот и откинул несколько страниц, чтобы бросить на них быстрый взгляд. — Задолго до них гностики-каинисты переосмыслили роль Иуды, решив, что она была предопределена свыше и что без его предательства не было бы и подвига Иисуса Христа. Так же думали средневековые манихеи и богомилы, видевшие в деянии Иуды пример исполнения высшего служения, предписанного якобы самим Иисусом Христом. В новейшее время о том, что Иуда пожертвовал душу во имя спасения мира, высказывались француз Анатоль Франс, немец Карл Вейзер, швед Тор Гедберг, испанец Хорхе Луис Борхес и грек Никос Казандакис. Отличились и наши: Сергей Соловьев, Николай Голованов, Леонид Андреев, Андрей Ремизов и даже Максимилиан Волошин.

— Поразительное единомыслие независимых умов, — покачав головой, произнес хозяин кабинета.

— Однако существуют и другие мнения, — обнадежил его собеседник. — В своем большинстве они сходятся в том, что Иисус просто не оправдал корыстных надежд Иуды. Другая версия — он был оскорблен предпочтением, оказываемым трем первым ученикам Иисуса. Есть и такие, кто полагает, что предательство было совершено со стороны всех евреев. А против Иуды был заговор партии «павликиан». Повесив на него ярмо предательства, они рассчитывали, во-первых, обелить народ, а во-вторых, изгнать Иуду из числа двенадцати апостолов, освободив место для апостола язычников Павла.

— Час от часу не легче. Кощунственно объяснять библейские события с точки зрения политических выгод текущего момента! — сказал хозяин кабинета.

— Но с ними не согласен Феррар, — поспешил успокоить его собеседник. — Он убежден, что мотивом предательства была корысть, порок, который, по его мнению, более остальных поглощает всего человека, делая его неразумным и низким. Она-то и была, по его мнению, тем грехом, что господствовал над мрачной душой предателя Иуды.

— Да, это общепринятая версия, но она чересчур проста, чтобы быть правдоподобной, — словно думая вслух, произнес хозяин кабинета. — Однако это не более чем точка зрения прагматика-юриста. А мнение верующего идеалиста должно всегда соответствовать вере.

— Прагматично мыслит и Ренан, — продолжал помощник, перекинув еще пару страниц. — Он тоже считает, что действительность не орудует такими безусловными категориями. По его мнению, корыстью, которую авторы Евангелий выставляют мотивом предательства, его не объяснить. Наоборот, ему кажется странным, что человек, в чьих руках была касса, променял выгоды своего положения на ничтожную сумму денег. Ведь в случае смерти Иисуса он теряет все! Ренан полагает, что менее чистый сердцем, чем другие, Иуда мог, сам того не замечая, слишком узко понять свои обязанности. По странности, очень обыкновенной в живом деле, он мог кончить тем, что поставил интересы кассы выше дела, для которого она предназначалась. Финал печален. Администратор убил в нем апостола.

— Как это знакомо, — нахмурившись, сказал хозяин кабинета. — Скольких апостолов потеряли мы сами… Сколько их осело в корпоративных креслах, сколько их разбежалось, и занялось мелкой торговлей: кто водкой, кто идеями, а кто и Родиной.