Сергей Уткин - История болезни

– Та-акой бальфой дувак!

Ребенок, что с него взять...

Каждые выходные к Лене приезжал отец – невысокий седой мужчина, доктор физико-математических наук. В один из таких выходных дежурила моя матушка, ну и меня с собой захватила – лучше пусть ребенок в сестринской на глазах, чем один дома... Так матушка Лениному отцу и объяснила.

Слово за слово, мать рассказала, как я висел на волоске между жизнью и смертью.

Отец Ленечки мою историю выслушал и поведал свое горе.

До семи лет Ленька был обычным пацаном, без всяких отклонений в развитии. Рано начал читать, когда Лене стукнуло пять лет пригласили учителя музыки – типичная судьба обычного ребенка из интеллигентной еврейской семьи. В семь лет пошел в школу... Первый класс оказался и последним.

Куда-то поволокли их класс – на экскурсию или просто прогулка была, не знаю. Затащили в парк, а дело поздней осенью было, дождь, кругом лужи. Леня подошел к учительнице и сказал, что у него промокли ноги. Попросил отпустить его домой, благо жил неподалеку. Классная дама велела не выдумывать глупости, а играть вместе со всеми. Домой Леня пришел уже с температурой.

Дальше – хуже. Банальная простуда вызвала массу осложнений, мальчика положили в больницу. В ходе обследований стало ясно, что в лобных пазухах скапливается гной, гайморит или что-то похожее... Не суть. Нужно было срочно делать проколы, откачивать гной. А медики решили иначе – назначили прогревание. Отец был против, но его мнение никого не интересовало. Через три дня Леня впал в кому.

Выводили его из комы неделю. Сделали проколы, откачали дрянь из пазух, напичкали антибиотиками... Все это время отец Лени молился – только бы не умер.

Через неделю Леня открыл глаза. Чистые глаза трехлетнего ребенка.

В центр Питера мы угодили совершенно неожиданно. До этого жили в Купчино, в служебной комнате от ЖЭК, где матушка работала дворником. Начальство ЖЭКа беззастенчиво обсчитывало работяг, лишая премий и надбавок, матушка молчать не стала, разгорелся скандал. Не дожидаясь увольнения по статье, мать написала заявление, устроилась санитаркой в психоневрологический интернат номер 7, что на углу проспекта Ветеранов и улицы Пионерстроя...

Раз площадь служебная, то пришлось выметаться. ЖЭК был готов выселить нас на улицу, не дожидаясь, пока ПНИ-7 предоставит жилплощадь. Чтобы не оказаться на улице, мать до прокурора города дошла... После вмешательства прокуратуры нас оставили в покое, а спустя какое-то время ЖЭК начали шерстить проверками.

Но я отвлекся. Смотровых было две: комнатушка в полуподвальном помещении у Финляндского вокзала, с окнами на трамвайные рельсы; вторая была в квартире номер 30 дома номер 13 по Тверской улице. Типичный доходный дом, двор-колодец, в комнате постоянный полумрак. Из преимуществ – школа под боком, два парка, тихая улица... Кроме того, дом скоро должны были расселить для капитального ремонта. В общем, матушка согласилась на эту комнату, только попросила отремонтировать проводку и выключатель, которые предыдущий жилец выдрал из стены.

Естественно, никто ничего не отремонтировал. За каким-то бесом начали красить пол, но краски хватило ровно до половины. Когда въехали, выключателя так и не было, ни одна розетка в комнате не работала. Поэтому холодильник и телевизор первое время обитали на кухне, чем сразу начали пользоваться соседи по квартире. Свет в комнате кто-то из соседей таки наладил, но с выдранной проводкой жили около полугода – ровно столько терпел ЖЭК неуплату квартирной платы...

Более-менее спокойно жили до 85-го года, когда начались расселения. К тому времени комната перестала быть служебной – перед смертью Брежнева провели указ, согласно которому служебная площадь оставалась за целой категорией граждан, в которую угодили и матери-одиночки. Я перевалил рубеж в 14 лет и по закону нам теперь полагалось две комнаты. Но матушке при выдаче первой смотровой заявили: "Не выступай. Получишь одну комнату, и только в Смольнинском районе". И выдали смотровой ордер на комнатушку где-то на Новгородской улице. А там ровно такая же история – мать-одиночка и взрослый сын, абсолютно законно требуют освободившуюся комнату. В квартиру не пустили, общались через закрытую дверь. Моя маманя с этим смотровым обратно в райжилотдел влетела как Мюнхгаузен верхом на ядре. Устроила там дикий разнос, потребовала аннулировать смотровой (по закону было – два на выбор, если не устроило, то в третий вариант силком заселят).