Роже Вайан - Бомаск

- Мерзавка! - прошипела Эмили.

Натали откинула со лба взлохмаченные пряди волос и захохотала. Хохотала она долго, удобно раскинувшись в кресле.

- Просто грандиозно, - заявила она, - до чего же я все прекрасно соображаю по утрам. Откровенно говоря, давно я так не веселилась. Я хлопочу о счастье Филиппа и в придачу оказываю услугу трудящемуся населению Клюзо... Добродетель всегда вознаграждается...

- Ты окончательно рехнулась, - сказала Эмили.

- Я и это предвидела, - проговорила Натали. - Я ведь вроде вас, я все заранее предвижу. Но вы зря стараетесь. Отец никогда не позволит запрятать меня в желтый дом.

Эмили взглянула на мужа.

- Хоть бы вы её образумили, - сказала она.

- Вы же сами прекрасно знаете, - возразил Эмполи, - что, когда Натали закапризничает, ничто в мире не в силах её образумить.

Эмили сосредоточенно грызла сухарик. Она размышляла. Действует ли Натали, как обычно, по одной только злобе или же по предварительному сговору с Валерио, который, очевидно, намеревается взорвать финансовое соглашение, хотя как будто пошел на него по доброй воле. У Эмполи дальний прицел, он сумеет извлечь в нужный момент выгоду даже из притворных капризов своей дочери - это вполне в его стиле.

Филиппа никогда особенно не интересовали семейные дела. Он знал, что у Натали есть собственное состояние и что при случае у неё всегда можно перехватить денег, но он как-то никогда не задумывался, велико ли это состояние. Поэтому он не понимал, о чем идет спор, хотя смутно чувствовал, что он сам является лишь предлогом ссоры. Стоя у раскрытого окна, откуда открывался вид на французский сад и на Мон д'Ор, он рассеянно вслушивался в голоса спорящих и спрашивал себя, почему он так ненавидит свою мать.

- Ну, я ухожу, мне нужно заняться своей корреспонденцией, - сказала Эмили и, оглядев с головы до ног падчерицу, добавила: - Когда ты приведешь себя в порядок, мы ещё поговорим.

- Нет, не поговорим, - возразила Натали. - Сейчас за мной заедет Бернарда. Мы уезжаем на Баскское побережье. А вернусь я лишь тогда, когда Филипп сообщит мне, что он удовлетворен по всем пунктам... - И она крикнула Филиппу: - Слышал? Согласен со мной?

- Плевать я хотел на все ваши грязные комбинации, - огрызнулся Филипп. - Но я не желаю, чтобы за них расплачивались трудящиеся Клюзо. Я пойду на все что угодно, лишь бы не допустить реорганизации фабрики.

- Вот видите, - обратилась Натали к мачехе. - Ваш сын заодно со мной.

Эмили быстро сообразила, что её кузина Бернарда Прива-Любас, из ветви разорившихся Прива-Любасов, не посмеет ей ни в чем отказать. Надо попросить Бернарду, чтобы она обуздала взбунтовавшуюся Натали и заставила её отказаться от своих планов при помощи солидной порции виски; тогда они вдвоем без труда добьются нужной подписи. А побуждения Филиппа её мало интересовали. И, не сказав ни слова, Эмили вышла из комнаты.

Так как Эмили была от природы лишена чувства юмора, то она даже не улыбнулась при мысли, что, взяв себе в любовницы работницу с фабрики (Эмили не сомневалась, что это так и есть), Филипп только следует семейным традициям, против коих он, по его мнению, восставал. Не кто иной, как его дед Франсуа Летурно, поселил в Экс-ле-Бэн, в вилле на самом берегу озера Бурже, красавицу ткачиху из Клюзо, и именно с целью более удобного сообщения с виллой и ткачихой он приобрел в 1912 году свой первый автомобиль марки "шенардэ уолкер".

- Ах, как я бываю проницательна, особенно до первого глотка виски! произнесла Натали потягиваясь. - Держу пари, что сейчас милая мамочка звонит Бернарде.

Она легко поднялась с кресла.

- Ну, иду укладываться, - сказала она. - Прощайте.

Она быстро прошла через столовую и захлопнула за собой дверь. Но начавшийся приступ кашля задержал её в коридоре.

Оба мужчины в молчании слушали её сухой кашель, а Натали все кашляла. Повернувшись к Валерио, Филипп вдруг заметил, что его отчим напряженно, чуть не со слезами на глазах прислушивается к доносящемуся из коридора кашлю. Филипп был потрясен и подумал, что он столько лет прожил возле Валерио Эмполи, а, по сути дела, совсем его не знает. Кашель Натали и ему тоже разрывал сердце.

- Почему вы не запретите Натали пить? - вдруг спросил он отчима.

- А что мы можем предложить ей взамен? - ответил вопросом Эмполи.

- Ну знаете! - сурово ответил Филипп. - Теперь уж вы говорите, как ребенок.

- В нашем мире все - только дети, - сказал Эмполи. - Но Натали славная девчушка, вся разница лишь в этом.

Они снова замолчали. Натали уже ушла из коридора. Теперь она, должно быть, в своей комнате деятельно готовилась к отъезду: все звонки ко всем слугам звонили одновременно. То, что Натали назвали при нем "славной девчушкой", вдруг открыло Филиппу глаза.