Роже Вайян - 325 000 франков

Раз ручной пресс был заменен полуавтоматом, следовательно, Бюзар чуть дороже поршня и мотора с приводом. Но он стоит дешевле полуавтоматического пресса и оборудования для его полной автоматизации. В общем, цена Бернара Бюзара находится где-то между двумя совершенно определенными гранями. Ее можно высчитать с точностью до франка.

- Ну и продажная же я тварь! - сказал он громко.

Поднял, вынул, опустил, отсек, разъединил, сбросил, стал дожидаться. Голова продолжала напряженно работать.

Что же будет, если цена на полностью автоматизированные прессы упадет, станет меньше цены Бернара Бюзара?.. Девять рабочих из десяти останутся без хлеба, а десятый согласится на любую оплату, лишь бы не потерять свое место. За час работы будут платить еще меньше. Соответственно подешевеет и Бернар Бюзар. И Морели, отец и сын, при всем их желании не смогут платить за него дороже, потому что при увеличении себестоимости их разорят конкуренты.

- Выхода нет, - заявил во весь голос Бюзар.

Отсек, разъединил, сбросил, стал следить за глазком.

Интересно, думал он, что на это ответил бы Шатляр? А впрочем, легко догадаться. В 1954 году большинству молодых людей, живших в рабочих городах, даже если они читали в газетах только спортивные новости, как Бюзар, были известны основные проблемы труда, заработной платы и цен. С раннего детства они слышали, как все эти вопросы обсуждались за семейным столом. Шатляр сказал бы, что Бюзар коснулся одного из противоречий существующего строя и что у трудящихся есть выход, и только один-единственный: переменить строй. Но когда это произойдет?

Поднял, вынул, опустил...

Ему припомнились споры между Шатляром и отцом.

- В тридцать шестом году вы упустили благоприятный момент. В сорок четвертом вы снова все проморгали, - говорил отец.

- Не было необходимых предпосылок, - возражал Шатляр. - Возьми мы власть, нас бы разбили, и рабочее движение оказалось бы разгромленным на долгие годы, как после Коммуны.

Воспоминания об этих бесконечных спорах раздражали Бюзара. Ему даже стало тошно от них.

Поднял, вынул, опустил...

Бюзар не желает жить ни как его отец, ни как Шатляр. Он не согласен на призрачную свободу отца, вытачивающего вышедшие из моды безделушки или отправляющегося удить рыбу в то время, как женщины шлифуют его партию оправ для очков; время ремесленников прошло. Но он также отказывается пожертвовать настоящим, всем, что у него имеется, ради революции, которую все время откладывают. Он нашел выход, единственный выход.

- Лично я удеру, - сказал он вслух.

Поднял, вынул, опустил...

В окна вливается свежий ночной воздух, и еще резче кажется идущий от пресса запах горячего машинного масла. Им пропитан весь город. Надо как можно скорее удирать из этой вонючей Бионны. Никогда больше Бюзар не переступит порог ни одной фабрики. По автостраде N_7 несутся роскошные длинные машины. Бюзару не терпится поскорее получить все необходимое для счастья.

Отсек, разъединил, бросил, ждет... Красный глазок никак не хочет загораться.

За эти три месяца работы на прессе он соткал всего половину алого ковра из катафалков-карет. А красный глазок все не зажигается. Почему инженеры не придумали более быстрый способ охлаждения пластмассы? Ну, загорайся, живее! Бюзар мог бы до бесконечности увеличивать темп. Он так спешит поскорее кончить. Он думает о краткости человеческой жизни.

Когда человек, которого долго преследовала судьба, приходит к выводу, что ему даже незачем пытаться стать счастливым, он перестает думать о своем конце. Потому что он уже перестал жить. Но молодых людей часто мучают мысли о смерти. Так же и гонщик, которого вначале все время преследует навязчивая идея: как бы не превысить "лимитное время"; если он не достиг финиша за определенный промежуток времени, он выбывает из соревнования, и все его усилия пропадут даром. Для молодых людей каждая потерянная секунда укорачивает "лимитное время". Время, проведенное Бюзаром у пресса, - потерянное, мертвое время. Если бы ему предстояло до последнего своего вздоха обслуживать пресс, он бы умер, так и не начав жить. Вот о чем он думал в ожидании красного глазка. С каждым продвижением секундной стрелки на больших цеховых часах у него крадется секунда из его "лимитного времени". Ощущать это еще мучительнее, чем видеть, как течет твоя собственная кровь.

Бюзар выключил рубильник и подошел к окну. Пресс остановился, издав стон, похожий на испуганный крик птичьей стаи, спасающейся в зарослях камышей.