Мари-Од Мюрай: Умник

— Ну да, такой же зануда, — проворчал Эмманюэль.

— Хотя, пожалуй, из тебя бы вышел неплохой Иа-Иа, — сказал Энцо и прогнусавил плаксивым голосом ослика: — Добрый день! Если, конечно, этот день можно назвать добрым…

Эмманюэль выразительно посмотрел на Арью. Кто бы поверил, что этот поганец Энцо пишет диплом по филологии! Арья отвесила Энцо еще один подзатыльник, а он в отместку ущипнул ее за живот. Арья взвизгнула и налетела на него с кулаками. Эмманюэль смотрел на них в недоумении.

— Да ладно вам! Успокойтесь!

Энцо вскочил и издевательски указал ему на свой стул:

— Садись! Местечко еще теплое.

Они вызывающе смотрели друг на друга. Эмманюэль чувствовал: Энцо хочет занять его место.

После завтрака все принялись за дела, а Энцо опять растянулся на кровати.

— Не помешаю? — спросил Корантен, заглядывая в дверь.

— Нет, конечно! — Энцо приподнялся на локте.

— Что делаешь?

— Ничего.

Корантен сел. Паренек давно, еще со школьных лет, во всем равнялся на Энцо.

— Они придут к послеобеденному кофе.

— Кто? — умирающим голосом спросил Энцо.

И рухнул на постель, будто изнемог под невыносимой тяжестью мира.

— Новенькие. Вернее, желающие. Хорошо бы ты на них взглянул.

Для Корантена слово Энцо было законом. Скажет да — братьев примут, скажет нет — прогонят.

— Иди ты… — прошептал Энцо с закрытыми глазами.

— Да что с тобой?

Корантен не был большим знатоком человеческих душ, но понял: с Энцо что-то не так.

— Что такое?

Энцо резко сел и саданул кулаком в стенку.

— Да то, что твоя сестра со своим дружком, пара трупорезов, по утрам кувыркаются и не дают мне спать!

Эмманюэль учился на врача, Арья тоже. Энцо снова плюхнулся на кровать, досадуя, что проговорился.

— Влюбился ты, что ли? — додумался наконец Корантен.

— Вот еще! Было бы в кого! Просто есть же какие-то приличия. Могли бы сообразить… Мне же все слышно.

Корантен промолчал. Он с уважением относился и к старшей сестре, и к Эмманюэлю, здоровенному, мрачноватому, трудолюбивому парню. Поэтому он только вздохнул и спросил:

— Так ты будешь дома в обед?

— Куда ж я денусь!

Да, из Энцо в то утро трудно было что-то вытянуть.

Клебер с утра не находил себе места. Как пройдет знакомство с братом? Что будет, если он заговорит?

— Ты руки помыл?

Умник в десятый раз сунул руки под кран. Глядя на Клебера, он тоже нервничал.

— Хорошо. Свой левольвер оставишь дома, понял?

— У меня есть ножик.

Клебер сделал страшные глаза.

— Амомедятьророль? — пролепетал Умник.

— Что-что?

Умник встал на цыпочки и зашептал брату в ухо:

— А можно мне взять месье Крокроля?

Он умоляюще смотрел на Клебера, но тот представил себе, какое впечатление произведет на незнакомых людей плюшевый кролик, и решительно ответил:

— Нет. Он тоже останется тут.

Однако перед самым выходом Клебер замешкался в поисках своего нового мобильника, и Умник сунул месье Крокроля в карман. А потом с невинным видом затянул:

— Почему у меня нет тефелона?

— Потому что ты сломал мой.

— А почему я сломал твой?

— Потому что ты балбес.

— Ай-ай-ай…

— Да знаю я, знаю! Нехорошее слово!

Клебер был на грани истерики.

Общежитие находилась всего в двух кварталах от тетушкиного дома.

— Я, я, я нажму на кнопочки! — заверещал Умник и потянулся к домофону.

Клебер схватил брата за шиворот.

— Слушай, ты! Или ты ведешь себя тихо и не рыпаешься, или я сдаю тебя обратно в Маликруа.

Умник побелел, и Клеберу стало стыдно. Но сказанного не воротишь, и он нажал на нужную кнопку.

— Кто там? — спросил женский голос.

— Малюри.

В подъезде все было очень респектабельно. Консьержка посмотрела на посетителей, отодвинув занавеску в своем окошке. В старинный лифт с кованой железной решеткой Клебер заходить не стал и пошел по лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. Дорожка так ошеломила Умника, что он ступал на цыпочках, словно по стеклу.

Их встретила Арья:

— Испугались допотопного лифта? Добрый день! Барнабе — это вы?

Она обратилась к Клеберу, приняв его за старшего, он и правда был на голову выше брата.

— Нет, я Клебер.

— Ах так! Извините… То есть извини… Можно на «ты»?

Братья вошли в квартиру. Арья протянула руку Умнику:

— Значит, Барнабе — это вы. А я Арья.

Умник важно пожал ее руку, но не вымолвил ни слова. Несколько удивленная, Арья с заминкой договорила:

— Э-э… Ну… Все в столовой пьют кофе. Проходите.