Мари-Од Мюрай - Умник

— Ровно семь, — вздохнул Энцо.

Но вдруг на его хмуром лице просияла улыбка. Он встал, оделся… ну, слегка… трусы, футболка… Посмотрелся в зеркало стенного шкафа, причесался… тоже слегка. Сел по-турецки на кровать и выждал еще несколько минут. Услышав же, как скрипнула соседняя дверь, на цыпочках пошел к своей. Надо было дать Арье немножко времени. Он мысленно следил за ней. Вот она разделась, включила воду, залезла в ванну.

— Go! — подбодрил Энцо сам себя.

Он пробежал до конца коридора, остановился перед дверью ванной комнаты. И вдруг оробел, испугался того, что сам задумал. Но раз уж решил, не след отступать. За дверью шумела вода. Он представил себе Арью под душем. Открыл дверь.

— О, извини…

Под душем стоял Эмманюэль.

— У меня пропала зажигалка, — сказал Корантен, усаживаясь напротив Энцо.

— Опять?

— По-моему, я оставил ее на кухне…

Корантен подозревал, что это Энцо над ним подшучивает.

— Ну что, будем отмечать мой день рождения? — спросил он.

— Надо говорить «днюху». Ты же у нас молодежь.

— А ты отстал на два поколения. Так никто уже не говорит. Но ты мне не ответил.

— Выпить я не прочь, но кого приглашать-то?

Энцо посмотрел по сторонам с таким видом, будто вокруг бесплодная пустыня. Но Корантен ждал от друга согласия и счел, что получил его.

— Я тут немножечко подумал…

Он вытащил из кармана листок с давно заготовленным списком.

— Само собой, Юбер и Жан-Поль. Потом Фред — это приятель Арьи, неплохой парень. Еще мой двоюродный брат Алексис, он вернулся из Лондона…

— Погоди, — прервал его Энцо. — Куда годится такой список?!

Он вырвал у Корантена листок.

— Тут же ни одной девчонки!

— А кто виноват? — вспылил Корантен. — Ты! Ходить в ночной клуб — видите ли, пошло. Кадрить девчонок на улице — пошло. Отбивать герлу у приятеля — тоже пошло!

— А «герла» все еще говорят?

— Не сбивай меня! Я за год прибавил четыре килограмма! Нет девушек — с горя жру.

— Ты и правда растолстел. Может, стоит побольше курить?

Приятели обменялись злобными взглядами. Они очень друг друга любили, но в последнее время все чаще собачились.

— Слушай, Энцо, мне бы тоже хотелось, чтобы Арья выбрала тебя, но увы! Не вешаться же теперь!

Корантен давно понял, что приятель влюбился в его сестру.

— Будь я мусульманином, я бы тебе ее отдал, — прибавил он великодушно.

— Может, примешь ислам ради такого дела?

Оба рассмеялись.

— В общем, надо раздобыть девушек. А иначе какой праздник? — сказал Энцо.

Корантену исполнялся двадцать один год.

— Может, спросим у нашего школьника? — предложил он.

— У Клебера, что ли?

— Ну да, у них в классе наверняка есть клевые девчонки.

— Постой, ты хочешь, чтобы пацан обеспечил тебя девушками?

— У тебя есть другие варианты?

Энцо помолчал и коротко ответил:

— Нет.

Клеберу очень польстило, что Корантен позвал его на день рождения.

— И подружек можешь привести, — щедро предложил Корантен.

— Вот спасибо! — обрадовался Клебер. — Двоих можно?

— Сколько хочешь!

За неделю Клебер успел подготовить почву. Он узнал, что рыжую зовут Беатрис. Она умела ругаться, могла заехать парню кулаком в живот, и ей все время было жарко. Захра была ливанка. На уроках она, не поднимая головы, прилежно царапала в тетрадке. Клебер чувствовал, что и там, и тут у него есть шансы. Он веселил обеих рассказами про обитателей квартиры, где поселился, но про Умника не проронил ни слова. И вот теперь пригласил на день рождения Корантена.

— Надо обдумать прикид, — сказала Беатрис.

— Надо спросить у отца, — сказала Захра.

И обе приняли приглашение.

Гостей ждали в субботу вечером. А с самого утра Арья хлопотала на кухне.

— Значит, так, — шепотом напоминала она сама себе, — овощной салат, пирог с ветчиной и клубничный торт на десерт.

— Про свечки не забыла?

Арья вздрогнула — она не заметила, как вошел Энцо.

— Ну и причесочка у тебя! — сказал он.

— Тебе какое дело! — огрызнулась Арья.

Она стояла в пижаме — еще не успела ни умыться, ни причесаться. Повернувшись спиной к Энцо, она разбила ножом яйцо и вылила в миску. Он подкрался к ней сзади, приобнял и шепнул на ушко:

— А такое…

Арья резко повернулась и отпихнула Энцо:

— Отстань! Понятно?

— Что понятно?

— Я люблю Эмманюэля, а он — меня.

— И на здоровье, — хрипло проговорил Энцо.