Торгни Линдгрен - Вирсавия

Когда же настал день и пришло время женщинам встретиться у колодезя, немногим женщинам, что еще оставались в городе, распространился слух, что с колодезем сделалось чудо, из него поднимались испарения, на дне его открылся источник.

И люди говорили: вот каков царь Авессалом.

И взяли женщины кувшины на длинных веревках, всем хотелось принести священной воды в дома свои.

Но когда вытащили они наверх наполненные кувшины, и увидели цвет влаги, и почуяли запах ее, и поняли, что это за вода, то сказали они:

Вот каков царь Авессалом.

С той поры колодезь Давидов никогда уже не был святыней.

Для Давида и Вирсавии тоже поставили палатку. На выступе скалы в долине Кедрона, подле горы Елеонской. И сделали эту палатку из сырых кож четырех ослов, которые сломали себе ноги в камнях горного потока.

В сумерках пришел туда Хусий, второй из главнейших советников царя Давида, царь встретил его у входа в палатку. Хусий приехал верхом на муле и, когда спешился, хромал сильнее обычного.

Сбор миндаля закончился? — спросил Давид.

Да, отвечал Хусий. Урожай уже свезли в кладовые.

Обилен ли он был?

Обильнее не бывать ему ни при каком другом царе.

Хусий разодрал плащ свой и покрыл волоса свои пеплом, смешанным с елеем. На одном глазу у него с молодых лет было бельмо, ибо попали туда брызги негашеной извести, на другом веко не открывалось, иногда он поднимал это тяжелое, вялое веко двумя пальцами правой руки. И тогда он видел.

Но Господа он видел и под закрытым веком, так он говорил.

Теперь он смотрел на Давида, ждал ответа на вопрос, которого не высказал.

Но Давид не отвечал. Вместо него ответила Вирсавия, она вышла из палатки и села на корточки под откинутым входом.

Нет, сказала она. Не надобно ему никаких советов.

Я не оставлю тебя, сказал Хусий. Оставить тебя — все равно что оставить Господа.

Оставь его — и тем ты окажешь величайшее благодеяние, сказала Вирсавия.

В самом деле оставить?

Да. Оставить.

Тогда Хусий вдруг заплакал, и плакал он отчаянно и горько, никогда прежде Давид не видел его плачущим, никогда не предполагал, что это искаженное лицо может исказиться еще больше. Но когда царь поднял руку для благословляющего, утешительного движения, какое должно было сопроводить ласковые и теплые слова, с которыми он хотел обратиться к Хусию, Вирсавия остановила его.

Твои советы всегда были царю по душе, сказала она. Однако же это были только советы, и не более.

И единственное, что сумел Давид сказать, было: да, Хусий, твои советы были мне по душе.

Советы есть советы, продолжала Вирсавия. Они всего лишь иносказания и слова, что сыплются нам под ноги, и мы идем по ним своею дорогой, и не замедляем шага, не изменяем направления, в них нет неизбежности и принуждения.

В чем же тогда неизбежность и принуждение? — спросил Хусий, унявши слезы.

Это мы узнаём, только совершив неизбежное, к которому принуждены, сказала Вирсавия.

Но Давид сказал: неизбежность и принуждение в велениях Господа.

Сегодня ночью я видел во сне Господа, сказал Хусий. Он странствовал в долине Кедронской, шел в Вифару, где отдыхал, а потом возвратился в Иерусалим.

Да, сказал Давид. Именно так Он и сделал.

И вправду было так: Господь совершил короткое странствие. Теперь Он опять дома. Они размышляли об этом в молчании.

А я? — наконец сказал Хусий.

И тебе тоже должно возвратиться в Иерусалим, сказала Вирсавия.

В Иерусалим?

Да. В Иерусалим.

Царем там теперь Авессалом?

Да, Авессалом и приспешники его вошли в Иерусалим.

Мне идти к Авессалому?

Хусий повернулся к Давиду, ему хотелось, чтобы Давид сам отвечал на его вопросы. Но царь только вздохнул и воздел перед ним пустые ладони движением, которое означало: я более не даю приказаний, мне довольно отвечать на собственные мои вопросы.

Что же я должен советовать Авессалому?

Ты должен давать советы по своей воле, сказала Вирсавия. Советы они и есть советы. Чем больше ты их ему подаришь, тем лучше. Ахитофел уже у него. Твои советы против советов Ахитофела.

Я должен служить царю Авессалому?

Да, ты должен служить ему, и никому другому.

И она добавила: будь у царя тысяча советников, он бы всех их послал к Авессалому. Тогда погибель его была бы неминуема.

И царь Давид сказал:

В конце концов Бог разрушает все советы.

В ту же ночь Хусий поехал в Иерусалим, мул его сам нашел дорогу, и Авессалом встретил его благосклонно, обрадовался, что теперь у него два мудрейших советника царя Давида, и Хусий приподнял пальцами веко, и открыл свой глаз, и посмотрел на Авессалома, и сказал: да живет царь! Да живет царь!