Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 2

— Здесь лагерь заключённых. Я не следователь, не судья, а только врач, — холодно ответила она.

— Но вы человек. Так почему же не заглянуть глубже бушлата и строчек формуляра? Признайтесь, что вы боитесь. Может быть, так лучше. Хорошо, не будем об этом. — Он снова улыбнулся. — Тогда я взываю к вам как к врачу. Ваша профессия обязывает вас быть гуманной. Сохраните этого человека, он стоит того.

Матвеева не ответила. Герасимов удивил Её новой просьбой.

— Может быть, больше не удастся с вами встретиться. А вы когда-нибудь невольно вспомните наш разговор, — снова улыбнулся он. — Вы, как председатель врачебной комиссии, производите откомиссовку на приисках. На прииске «Торопливый» отбывает заключение талантливый конструктор, инженер-механик Милеев. Он будет Ещё полезен стране. У него Язва. Спасите Его.

— Что значит — спасти? Мы берём больных только для стационарного лечения, в случаях, требующих сложного хирургического вмешательства. И решаю это не я одна.

Герасимов пясмотрел на неё с упрёком.

— Вас возмущает моя назойливость. И верно, пришёл арестант, враг, выкладывает одну просьбу страшнее другой. Имя, доктор, человеку дают. Одежда надевается и сбрасывается, а долг гражданина рождается вместе с ним. Вам вручена судьба многих людей, и вы обязаны серьёзно задуматься над своим долгом. Вот потому-то я решил прийти к вам и взял на себя смелость просить вас.

Матвеева не ответила. Этот смелый заключённый совсем не просил за себя. Его беспокоила судьба других людей. Может быть, он во многом прав? Может быть, действительно во всём следует разобраться и заглянуть дальше границ, очерченных служебным правом? Ведь она не только врач, но и коммунист.

Нина молча оделась, и они вышли. Больной — старичок с бородёнкой, — перебинтованный с ног до головы, лежал тихо и, щуря глаза, что-то задумчиво рассматривал на потолке.

Матвеева обследовала Его рану и осталась довольна. Рана была обработана отлично. Нина поняла, что Герасимов настоящий хирург, — именно такой был крайне нужен больнице.

Она всё время ждала, что он предложит свои услуги и попросит перевести Его в больницу. Но он даже не намекнул. Попрощавшись со стариком, Герасимов собрался уходить.

Когда он открыл дверь, она спросила:

— Николай Иванович, а как вы посмотрите, Если я попрошу управление перевести вас на работу в нашу больницу?

Он засмеялся.

— Пожалеете, доктор, со мной вы не оберётесь неприятностей. Без меня вам будет куда спокойнее. — Он откланЯлся и вышел…

С тех пор она многое понЯла. Управление по Её просьбе перевело Герасимова в больницу. Разговоры с ним, беседы с больными заставили Её о многом задуматься…

— Василий Васильевич, вы Ещё не уехали? — удивился Колосов, встретив Купер-Кони у клуба.

Юра знал, что тот уже давно отправил семью в Магадан, а сам задержался в ожидании пропуска. Прошло столько времени, а он всё Ещё находился в посёлке.

— Ничего не понимаю, сажать не сажают и разрешения на выезд не дают. Жена звонит, беспокоится, а я, видите, — он развёл руками и как-то горько улыбнулся, — снова иду, может, что-нибудь скажут. — Он кивнул на прощание и направился к райотделу.

На следующий день утром Купер-Кони неожиданно вошёл к Колосову в кабинет.

— Ну, всё, ночью отбываю. Пришёл пожелать всяческого благополучия. Да, кстати, у меня к вам небольшая просьба. Тут Ещё остались кое-какие вещи. Я хотел просить отправить их попутной машиной до Магадана и передать жене.

— А вы?

— Меня захватит легковая машина, но для багажа места не остаётся.

— Ну что за разговор? Пожалуйста, Василий Васильевич. Счастливо вам добраться, отдохнуть. За багаж не беспокойтесь, всё будет доставлено. Сейчас же пошлю диспетчера, и заберут.

Купер-Кони пожал Ему руку.

— Главное, юноша, это быть уверенным в своей правоте и последовательно отстаивать свою точку зрения. Организация производства — великое дело, где всё должно быть осмысленно, без горячки. Аппарат управления — это сложный агрегат, работающий на основе взаимодействия узлов. Не только машина, а даже простая шестерёнчатая пара действует безотказно, Если хорошо отцентрированы подшипники. Не понимают этого только невежды.

Он помолчал.

— Когда человека выгоняют, он уходит, а когда держат — бежит. Насилие — страшная вещь, а Если Ещё бессмысленное — ужасно, как лагерь. Ну а я? Я теперь отработанная деталь, годная для оси к тачке, хотя сам этого не считаю. Ну что же, я рад, что могу уйти…