Джеймс Олдридж - Сын земли чужой - Пленённый чужой страной, Большая игра

Он стоял на дамбе и осматривался, а Нина терпеливо его ждала. Потом он засмеялся и пошел назад. «Пусть этим интересуется кто-нибудь другой», — сказал он себе и решил заняться древним городом, ради которого сюда приехал, Диоскурией, самым восточным греческим портом на Понте Эвксинском.

█

Руперта познакомили с местным пчеловодом, любителем подводного спорта: все, что осталось от Диоскурии, лежало под желтоватой поверхностью теплого моря в глубине бухты. У пчеловода была лодка с подвесным мотором и два кислородных водолазных аппарата; он снабдил Руперта запасными купальными трусами, ластами и маленькой самодельной картой подводной части бухты.

— Нет, — заявила Нина Водопьянова, когда они стояли на пляже в окружении толпы отдыхающих из соседних санаториев. — Нет, вы не должны спускаться под воду. Это опасно, Руперт! — сказала она. — Не надо нырять!

— А почему? — спросил он. — Я умею нырять с аквалангом, я ведь приехал сюда специально для того, чтобы посмотреть подводный город.

Завязался спор; кто-то предостерег Руперта по-английски:

— Опускаться на дно опасно. Среди развалин легко заблудиться, а тогда конец, одному вам не выбраться.

Пчеловод не произносил ни слова, стесняясь вступать в разговор; он молча стоял в своих вылинявших синих трусах и ждал конца препирательств. Нина настаивала на своем, и большинство присутствующих ее поддерживало.

— Кислород вреден, — заметил кто-то. — Он убивает водолазов.

Руперт знал, что это так. В английском военно-морском флоте не один водолаз погиб по вине кислородных приборов, их следовало остерегаться. Но его поразило, что эти люди принимают такое участие в его судьбе.

— Идем, — позвал он.

Жара стояла невыносимая, Нина приподняла свой белый зонтик, чтобы прикрыть им и голову Руперта.

— Пожалуйста, не спускайтесь с кислородным аппаратом, — упрашивала она. — Тут нужен опыт.

— Но у меня есть опыт, — возразил Руперт. — Честное слово.

Нина ему не верила. Она уже достаточно его знала, чтобы не всегда верить ему на слово. И была права: он умел пользоваться лишь аквалангами на сжатом воздухе и еще ни разу не спускался под воду с кислородным прибором.

— Пожалуйста. Руперт, — она почти умоляла его. — Подумайте о своей семье. Что я скажу Роланду, если с вами что-нибудь случится? Что я скажу вашей жене?

— Ладно, ладно, — отмахнулся Руперт.

Он закатал штаны, положил туфли в лодку, помог забраться Нине с ее белым зонтиком и вместе с пчеловодом оттолкнул лодку от берега. Пчеловод — его звали Михаил — запустил мотор.

Руперт рассчитывал, что они отплывут далеко в море, но они пересекли бухту наискось и остановились неподалеку от купающихся.

— Здесь? — спросил он по-русски Михаила.

— Где-то здесь, — ответил тот.

— Хорошо, — сказал Руперт и попросил Нину отвернуться.

Он снял брюки, надел синие трусы и ласты, а Михаил помог ему надеть кислородный прибор и объяснил Нине по-русски, как Руперту следует себя вести, а та перевела:

— Не задерживайте дыхания, дышать надо глубоко, ровно и время от времени выпускать кислород из баллона. Для этого откройте кран до отказа, а потом закройте его снова. Но, Руперт, если вы не знаете кислородного аппарата и как с ним обращаться, это опасно. Лучше вообще не нырять.

— Тс-с-с… Спросите у него, что мне делать под водой.

Она спросила.

— Я же говорила вам! Это бессмысленная затея. Он уверяет, что сегодня вы все равно ничего не увидите: вода слишком мутная. Вы сможете только нащупать…

— Что именно?

— Крыши домов, — пояснил Михаил и показал Руперту по карте общее расположение обнаруженных под водою строений. — Дома затянуло илом, — добавил он, — так что будьте осторожны.

Руперт надел маску и положил в рот загубник. Он сделал несколько глубоких вдохов и почувствовал аммиачный привкус искусственного воздуха.

— Михаил будет держать вас за руку и покажет, где это находится, — крикнула Нина.

Руперт взглянул на ее встревоженное лицо, улыбнулся ей и перебросил тело за борт. Михаил последовал за ним, сделал ему знак головой, и они нырнули.

Еще до того, как они окунулись в теплое, спокойное море, Руперт увидел, что вода мутная, но его все же удивило, когда уже в нескольких метрах от поверхности он ничего не смог различить. Он опустился еще на метр и очутился в кромешной тьме. На мгновение он растерялся.

Дружеская рука нашла его руку и потянула вниз. Он задержал дыхание, но тут же вспомнил, что так нельзя, и стал дышать ровнее, а в это время Михаил тянул его все дальше и дальше в глубину. Наконец, русский сунул его руку глубоко в тину — наслоения целого тысячелетия легли плотным покровом на крыши старого кирпичного города.