Джеймс Коззенс - Почетный караул

— Я пристрастна, — говорила лейтенант Турк. — Он меня бесит, потом она меня бесит, а потом мы обе бесимся — и она, и я. Мне кажется, он непременно должен ей нравиться — это неподвластно рассудку. Она знает — мне не по душе, что он ей нравится, и ей это неприятно, а мне тоже неприятно, что ей неприятно, — не знаю, понятно ли я вам объяснила. Должна сознаться, что наши чувства как бы переплелись. И я совсем не удивилась, услышав сегодня, как одна из подчиненных Мэри прямо так ей и ляпнула, что мы, мол, с ней в противоестественных отношениях.

— А вы когда-нибудь пытались докопаться, почему вам неприятно, что он ей нравится? — спросил Натаниел Хикс.

— Десятки раз, — ответила лейтенант Турк. — Безусловно, это какая-то патология, но думаю, ничего извращенного здесь нет. Я страшно брезглива. А она ведет себя, извините меня, как сучка в период течки. Когда она становится такой, меня просто тошнит. Тут могло быть и другое, даже если я этого и не осознавала до конца, — мне просто хотелось влиять на его отношение к ней. Да, и это могло быть, но что-то не верится. Скорее, во мне говорит материнский инстинкт. Когда она ведет себя мило, а так чаще всего и бывает, мне просто хочется погладить ее. Думаю, не ошибусь, если скажу, что в глазах мужчин она малопривлекательна, но для меня она красавица. Всегда такая опрятная, чистенькая, и манеры приятные — словом, изысканная, и притом без заскоков — просто прелесть. И вот связалась с этим быдлом и будто вся в грязи вывалялась… Послушайте, что это?

Теплый ветерок глухо, но тем не менее довольно отчетливо внезапно донес далекие звуки медных инструментов, дробь барабанов — музыку оркестра.

— Наши пошли, это ясно, — сказала лейтенант Турк. — Прислушайтесь…

— И посмотрите! — подхватил Натаниел Хикс.

Он поднялся и шагнул вперед, туда, где навес кончался.

На противоположном берегу озера Лейледж, над редким и низким сосновым лесом, у горизонта на чистом фоне неба, обозначился контур, как бы составленный из коротких темных черточек.

Лейтенант Турк подошла к Хиксу.

— Что это? — спросила она, прищурившись.

— Туда посмотрите, ниже, — сказал Натаниел Хикс. — Вот там и там. Это, должно быть, бомбардировщики. Господи, их, кажется, не меньше сотни.

— Ой! — воскликнула лейтенант Турк, как бы предвкушая грандиозное зрелище; тяжелые машины пока еще только беззвучно приближались; но вот они стали прямо на глазах заполнять собой небо и увеличиваться в размерах.

Лейтенант Андерсон резко повернулся за своим походным столиком.

— Заметили самолеты, капитан? — спросил он.

— Наверное, это Б-семнадцатые, — ответил Натаниел Хикс. — Не думаю, чтобы это были ваши люди.

— Да, — сказал лейтенант Андерсон. — Однако все они должны быть примерно в одно и то же время, если там ничего не изменилось. — Взяв бинокль, он присоединился к стоявшим у края навеса и сказал: — Эти летят на высоте шесть тысяч, во всяком случае не меньше. Потом — две группы истребителей на высотах три и две тысячи. Транспортно-десантные самолеты, говорят, тоже проследуют двумя группами: одна на высоте в тысячу, а другая — в пятьсот футов, вероятно, мы увидим их в конце…

Натаниел Хикс с профессиональной заинтересованностью спросил:

— Тысяча, это ведь довольно высоко?

— Да, кажется, — ответил лейтенант Андерсон. — Вероятно, часть из них — это новые подразделения, и им хотят дать больше простора, чтобы выбросить парашютный десант. — И он с тревогой поглядел вверх сквозь маскировочную сетку.

Майору, конечно же, следовало наблюдать все это самому. Однако он смотрел совсем в другую сторону и, вытянув руку, сказал:

— Они обычно исходят из того, что нужно иметь минимум свободной площади, по крайней мере пять сотен ярдов с подветренной стороны; поэтому им придется начать сбрасывать десант примерно над серединой летного поля. Само собой, вам ясно, Дачмин, что на самом деле это неоправданная позиция…

Лейтенант Андерсон понял, что ему не дождаться окончания этого монолога, и робко заметил:

— Майор, бомбардировщики с юга!

Майор Макилмойл резко повернулся и оглушительно заорал:

— Порядок! Общая тревога! Я иду вниз. — Капитану Дачмину он сказал: — Ну, вот оно! Вам лучше оставаться здесь, наверху. Отсюда вы увидите все…

Потянув за цепочку, прикрепленную к погону, лейтенант Андерсон выудил из кармана рубашки свисток и быстро поднес к губам. На три его коротких свистка сразу отозвалась сирена. Ее воющий механический голос разносился из небольшого сарая у пристани на озере.