Джеймс Коззенс - Почетный караул

Сторм, щуплый, с заостренным умным личиком, приложил к дублю шесть-три. Лабарр тут же приложил с другой стороны шесть-два и сказал, кивая на блокнот Гонсалеса:

— Моя пятерочка. Ну-ка, запиши ее туда! А чего это у Старого Хрыча свербит, Дэнни?

Сержант Пеллерино пожал плечами.

Гонсалес приложил дубль-три к шесть-три и сказал:

— Моя пятерочка.

— Чтобы перебить, надо прикупить, — сказал сержант Пеллерино, взял костяшку и перевернул на ладони. Три-пустышка. Он приложил ее к дубль-три. — Думает, конечно, что я-то знаю, где генерал. Может, и знаю, да ему-то мне зачем говорить? Обойдется.

Сержант Лабарр сказал:

— А столько боеприпасов ему зачем? Мы его загрузили под завязку. Эти сорок седьмые берут много. Четыреста двадцать пять комплектов. Ты про это знаешь?

— Может, боеприпасы для того, чтобы их расстрелять. — Сержант Пеллерино вдумчиво осмотрел выложенные костяшки. — Вот тут я и подзаработаю, — сказал он, когда подошла его очередь. Эффектным жестом он придвинул свою костяшку и указал на нее пальцем. — Пять к двадцати пяти. Благодарю всех! Он же никогда на сорок седьмом огня не вел. Может, захочет попробовать на Чечотрском полигоне. Его там так скоро не разыщут.

— А это еще почему? Почему он не хочет, чтобы его разыскали?

— Может, ему хочется проветриться, Джо. Может, ему не нравится все время торчать тут. А тебе нравится?

— Произведи меня в генералы, так и понравится, — сказал Лабарр. — Попробуй, произведи. Вот тогда я тебе отвечу, нравится — не нравится.

— А я тебе и сейчас скажу. Тебе очень даже понравится дерьмо, с которым он должен возиться. Уж ты-то не устанешь!

— А Бил, значит, устал? — сказал Гонсалес. — Не выдержал? Хватку теряет? В Восьмой отдел его тянет?

— Все-то ты знаешь, — ядовито сказал сержант Пеллерино. — Хоть раз бы в точку попал! Хватки он не терял и не теряет. И я видел его в переделках, после которых тебя бы сразу в Восьмой отдел отправили. Так что прикуси язык, дезертир чертов!

Лабарр сказал:

— А тебе там язык никогда не ущемляли, Дэнни?

Сержант Пеллерино уперся ладонями в стол.

— Давайте разберемся, — сказал он. — Я его по-хорошему прошу: кончай. А теперь вот ты. Если ты для трепа, так я тебя прошу: кончай. А если не для трепа, так пошли в ангар разбираться с заданием.

— Напугал! Поджилки трясутся, — сказал Лабарр.

Сторм сказал:

— Чего ты задираешься? Джо, конечно, просто треплется. А ты на него полез, и он уже сам толком не знает. А еще добавишь раз-другой, так ему станет ясно, что никакой это не треп.

Сержант Пеллерино сказал:

— Ты же слышал. Я в жизни ни к кому не прислуживался и скажу для твоего сведения и руководства, что, попробуй ты это там, в два счета вылетишь. И почему бы мне не задираться? У меня есть право…

Из селектора донеслось:

— Сержант Лабарр!

— Спасен! — сказал Лабарр. — О Господи, Дэнни! Что я такого сказал о тебе или о нем, о генерале? Ну, смешно мне, как у тебя шерсть дыбом встает, чуть кто-нибудь скажет что-нибудь хоть немножко… А? — сказал он, откидываясь вместе с креслом.

— Капитан Доуби, инженерный отдел, звонит от вас. Ленты с холостыми тридцатого калибра найдутся? Им они зачем-то требуются сегодня днем.

— Угу, — сказал сержант Лабарр. — На складе «А» имеются, скажи ему. Только мне нужно распоряжение от дежурного и нужна расписка, что он их взял. Понятно? И не что-нибудь одно, а и распоряжение, и расписка. Сообщи ответ. — Он повернулся к сержанту Пеллерино. — Мы еще грыземся?

— Последнее, что я слышал, Джо, — что тебе смешно, — сказал сержант Пеллерино. — Ладно, смейся. Мне все равно. А вот когда отпускают шуточки о том, чего не знают, мне не все равно. Если вам с Гонсалесом правда хочется узнать, так спросите кого хотите из тех, кто был с ним на фронте. Они не скажут, что с ним просто. Попробуй поволынить, хоть ты офицер, хоть рядовой, хоть кто угодно, он из тебя все кишки выпустит. Но он от тебя не потребует того, чего сам сделать не смог бы.

— А-а-а! — сказал Лабарр. — Где это я уже слышал?

— Вот сейчас и слышал, — упрямо сказал сержант Пеллерино. — От меня. И он может сделать все, что можешь ты, только лучше. Ну, говори опять «а-а-а!».

— Ну хватит, умник, — сказал Сторм Лабарру. — Ты понял или не понял?

— Понял, — сказал Лабарр. Он сел нормально, и лицо у него стало серьезным. — Усеки одно, Дэнни! Задираться ты можешь. Согласен. Но не сейчас. У тебя спина не в порядке. И из царапины этой я в один момент кровь пущу. Ничего такого я про тебя не говорил. И драться с тобой не хочу. Но думать то, что думаю, могу.