Джеймс Коззенс - Почетный караул

Рычание тяжелого мотора у них за спиной не только не оборвалось, но все нарастало, и полковник Росс обернулся. Кран продолжал приближаться. Солдат, которому он приказал бежать туда, теперь бежал обратно.

— Он говорит, сэр, там кювет такой глубокий, что съехать нельзя, а тут, может, и удастся. Он поглядит.

— Хорошо, — сказал полковник Росс. — Бегите к перекрестку и никого дальше не пропускайте. — Он вернулся к машине. — Боюсь, мы застряли, генерал. Когда кран уберут с шоссе, мы сможем развернуться и проехать через дальние ворота.

— Прекрасно, судья, — сказал генерал Николс, открыл дверцу и вылез. — Ударился как следует, — сказал он, с интересом поглядев на разбитый А-20, и направился к нему.

— Наш, — сказал полковник Росс. — Мы потеряли его в начале недели. Случается. Обычная ночная тренировка в перехвате — два звена в воздухе, и никто ничего не заметил. Этот просто не вернулся. Обнаружить его удалось не сразу. С воздуха черная краска его сильно камуфлирует…

Остановившись у самолета рядом с генералом Николсом, полковник Росс ощутил, что от фюзеляжа исходит тошнотворно-липкий запах. Видимо, внутри кровь натекла большой лужей и засмердела от жары.

— Что же, как вы заметили, генерал, — сказал он, — лучше здесь, чем там. Однако это был один из надежнейших наших экипажей. Они исполняли обязанности инструкторов. Мы не знаем, что могло с ними произойти.

— Хм! — сказал генерал Николс, видимо тоже уловивший сладковатый смрад. — «Был» — это верно. Но он не горел. Вероятно, у них кончилось горючее.

— Вероятно, — сказал полковник Росс.

Он чувствовал, как солнце печет ему шею и кисти. Капли пота непрерывно собирались под мышками и стекали, щекоча ребра. Капли пота катились по лбу и начали просачиваться сквозь брови, так что черные изуродованные обломки, неподвижно перегородившие шоссе, теперь словно колебались за пленкой пота, заливающего ему глаза. Он вытер их. На черном носу самолета сбоку лихо отплясывал с голой девицей нарисованный багровой краской скелет. Под ним кудрявились слова «Тарфу Тесси».

Полковник Росс сглотнул: душный запах разлагающейся крови был невыносим — сколько же там натекло крови, если она не высохла за неделю. Что поделать, сотни самолетов кончают так — здесь в Оканаре лежат на кладбище десятка два — вернее, то, что от них осталось. И будут еще сотни. Помочь ничем нельзя, а примешивать личные чувства к безличным фактам бессмысленно. Полковник Росс умел не смешивать их, храня внешнюю невозмутимость. Но как он мог совладать с подсознательной потребностью соотносить со своей неизбывной заботой все, что как-то с ней соотносилось? Где-то в разбитом самолете, и, может быть, очень скоро, кровь, вылившаяся из ран его сына Джимми, будет смердеть точно так же.

Притворяться перед собой, будто он и тогда сумеет столь же практично отделить чувство от факта, было бы бесполезно, а потому его невозмутимость могла быть только внешней, пряча мучительные угрызения и стыд. Телеграммы отправили вчера. Вчера вечером или сегодня утром люди, для которых вот это означало своего Джимми, вскрыли их и прочли. Ну, может быть, у них достанет философского спокойствия вздохнуть: «Что поделать!»

Рев мотора у него за спиной смолк. Полковник Росс, все еще сглатывая тошноту, оставил генерала Николса у обломков и пошел к крану. Громоздкая махина прижалась к обочине, и мимо нее можно было проехать.

Полковник Росс откинул голову, глядя на кабину, на высунувшегося из нее краснолицего техника 3 класса. Он набрал воздуха в легкие и сказал:

— Сынок, разве вам не известно, что инструкция запрещает водить гусеничный транспорт по дорогам с покрытием? Оглянитесь-ка! Вы раскрошили покрытие.

Техник сказал с оскорбленным видом:

— Ну а что мне было делать, полковник? Мне приказано пригнать его сюда по шоссе. Я и пригнал.

Полковник Росс сказал:

— Вы могли бы проехать вдоль ограждения базы с внутренней стороны, снять секцию ограды и выехать прямо сюда. Кто распорядился, чтобы вы вели кран по шоссе? Кто дал вам такой приказ?

И снова полковник Росс достал из нагрудного кармана записную книжку и карандаш.

Натаниел Хикс несколько расстроился, когда в приемную госпиталя вошел полковник Росс с каким-то генералом. Натаниел Хикс рассчитывал сразу же зайти из госпиталя в отдел полковника Росса. Он рассчитывал найти полковника Росса там. Он рассчитывал найти его свободным. Полковник Росс благожелательно осведомится у капитана Хикса, чем он может ему служить. Капитан Хикс сообщит ему с почтительным прискорбием о том, что генерал Бил передумал, и возьмет на себя смелость объяснить, как жаль бросать проект на этой стадии. Капитан Хикс все обдумал и взвесил самым тщательным образом. Если бы генерал Бил все-таки дал ему разрешение продолжать, то они сумели бы поместить именно такой материал, какой, как было сказано, требуется Вашингтону, в нескольких хороших журналах. Далее, капитан Хикс обдумал пожелание полковника Росса дать что-то о генерале Биле лично и нашел нужный подход. Тут полковник Росс скажет, что он совершенно согласен и сейчас же пойдет с этим к генералу, и не сомневается, что…