Джеймс Коззенс - Почетный караул

Капитан Раймонди добродушно захохотал.

— Пусть это будет вам предупреждением, — сказал он. — Никогда по утрам этим не занимайтесь.

— Ага. Я сказал ему, что, по-моему, это вряд ли имело значение. Она должна выкарабкаться и будет потреблять инсулин до конца своих дней. Когда я уходил, инъекции уже начали приводить ее в порядок. Она в женской палате, корпус Е. Загляните к ней, когда будете проходить мимо, хорошо?

Капитан Эндрюс сказал:

— Хоть бы кто-нибудь вышел. По-твоему, мы пришли куда надо?

Натаниел Хикс, который про себя не мог не согласиться с тем, что долгая задержка ничего хорошего не сулит, нагнулся и придавил подошвой докуренную сигарету. Проверил расплющенный конец большим и указательным пальцами — действительно ли она погасла? — прошел в другой конец узкого коридора и бросил окурок в металлическую урну.

— Конечно, куда надо, — сказал он, кивая на табличку у двери небольшого кабинета напротив. Она гласила: «Женская палата № 1». Ниже стояло: «Дежурит», а еще ниже было прямоугольное окошечко, куда вставлялась карточка. Эта карточка гласила «Л-нт Изабелла Шекспир, СМС [12] Служба медицинских сестер. ».

Натаниел Хикс в очередной раз задумался над этой невероятной фамилией. Наверное, какая-нибудь славянская, неуклюже англизированная. Он сказал:

— Наверное, выскочила выпить наспех чашечку кофе в трактире «Русалка». Вон там телефон. Через минуту я попробую выяснить, к чему он подсоединен. — Он вернулся к небольшому складному стулу рядом с тем, на котором сидел капитан Эндрюс. Тот ответил на эрудированную остроту про трактир «Русалка» слабой улыбкой.

— Послушай, Нат, — сказал он, — зачем тебе тратить попусту все утро? Я очень благодарен тебе за все, но ведь больше, по-моему, никто ничего сделать не может. Ты же, наверное, был занят со своим капитаном Уайли…

— О нем забудь, — твердо сказал Натаниел Хикс. — Боудри прислал Маккейба, и Уайли сидит с ним над диаграммами. Я им не нужен. Дождусь, когда доктор скажет, что все в порядке, а потом подброшу тебя.

Он надеялся, что капитану Эндрюсу станет полегче, если косвенно внушить ему, что все должно кончиться хорошо, но капитан расстроенно сказал вполголоса:

— С этими докторами разве что-нибудь поймешь! Откуда мне знать, хорошие они врачи или нет. Этот вот, лейтенант Вертауэр… Глупо, конечно, но когда я вижу, насколько он моложе меня, то невольно думаю, а много ли знает такой мальчишка.

— Мне он показался вполне компетентным, — сказал Натаниел Хикс, хотя вовсе не был в этом уверен. — Он, бесспорно, действовал быстро… то есть я хочу сказать, он действовал так, словно хорошо знал, что надо делать, не тянул и… ну… был уверен в себе, сосредоточен. Нет, я бы на него положился.

Капитан Эндрюс расстроенно молчал. Возможно, в мозгу у него непроизвольно мелькнуло естественное возражение: да, конечно, но ты-то тут при чем? Тебе ведь не надо на него полагаться ! Он облизнул губы и вместо этого сказал:

— Не знаю, верно ли я его понял. Он сказал, что это кома, и мне стало ясно: ничего хорошего. По-моему, они это слово употребляют, только если положение очень серьезно. По-моему, он сказал: диабетическая кома. Я, конечно, тут не разбираюсь, но вроде бы диабет — болезнь хроническая, а не так, чтобы вдруг и сразу. Когда мы поднимались по лестнице, я видел, что она страшно устала, но не думаю, что ей было по-настоящему нехорошо. Конечно, ты скажешь, она просто не хотела меня волновать. Она разделась… когда я уходил, она старалась уснуть. Наверное, я не должен был допустить, чтобы она приехала, тем более в такую жару. По-моему, дорога вымотала ее сильнее, чем она отдавала себе отчет. Наверное, мне следовало бы попросить ее не приезжать. Но ведь Кэтрин всегда была абсолютно здоровой. Вот только шесть лет назад, когда мы потеряли маленького…

Капитан Эндрюс умолк. Он искоса растерянно посмотрел на Натаниела Хикса, словно не мог понять, с какой стати у него вдруг вырвалось такое сугубо личное признание, менее всего предназначенное для посторонних ушей.

— Да, тяжело, — автоматически сказал Натаниел Хикс.

Взять назад непроизвольно вырвавшиеся слова было бы невозможно, и капитан Эндрюс продолжал, видимо решив, что замолчать или резко переменить тему значило бы поставить Натаниела Хикса в еще более неловкое положение. Он сказал:

— Очень. Понимаешь, мы давно женаты, но детей у нас не было… Собственно, один врач сказал, что для нее опасно. Наверное, я вспомнил про это — ну, что с докторами не поймешь. Потом Кэтрин обратилась к другому врачу. У него лечилась какая-то ее подруга, и он сказал, что не видит никаких противопоказаний.