Джеймс Коззенс - Почетный караул

— Чем это может кончиться, как вы думаете?

— Может кончиться большими неприятностями, сэр. Думаю, Вашингтон твердо решил избегать беспорядков и ни в коем случае не предавать гласности сведения о трениях с цветными военнослужащими. Так что мой совет — поговорите с полковником Моубри, сэр. Я как раз собирался пить кофе. Прихватить на вашу долю?

— Да, пожалуйста, — ответил подполковник Каррикер.

Гарнизонная столовая номер два — низкое желтое строение с кухней, расположенной под прямым углом к основному сооружению, — вытянулась между рядами общежитий для несемейных офицеров на берегу озера Оберон и самым восточным зданием АБДИПа — отделом анализа действий бомбардировочной авиации.

В четверть восьмого у дверей столовой всегда выстраивалась очередь, тянувшаяся через все помещение, а иногда даже спускалась по ступеням крыльца. Такая же очередь шла к буфету. Ряды непокрытых дощатых столов, каждый из которых был рассчитан на 12 человек, несмотря на огромную очередь, были полупустыми — большинство ели наспех, и поток выходящих посетителей был не меньше, чем желающих войти.

Дневальные на раздаче трудились в поте лица. Входные и выходные двери столовой хлопали каждую секунду. Кипы металлических подносов в начале прилавка быстро уменьшались по мере продвижения очереди. На слой крошеного льда спешно выставлялись тарелки с ломтями дыни трех сортов. Десятки стаканов фруктового сока, также обложенные крошеным льдом, расхватывались так быстро, что на их место едва успевали ставить новые. Конвейерная лента доставляла из кухни на паровые столы сковородки с омлетами и яичницей, жареным беконом, ветчиной и колбасой. Как только подавальщики опустошали одну ленту, другая, проходящая над горячей водой, тотчас начинала работу. Металлические корзинки с рогаликами, булочками и печеньем вынимались из духовых шкафов и вываливались в открытые емкости на прилавке. Один дневальный был занят тем, что выкладывал на широкий поднос кубики масла размером в квадратный дюйм, на которых было вытеснено: «Покупайте облигации займа!», «Не забывайте про Пёрл-Харбор», «Укрепляйте нашу авиацию». Другой непрерывно пополнял ряды пинтовых бутылок с молоком в желобе со льдом. Еще двое дневальных разливали из больших кофейников кофе и выставляли чашки на прилавок.

В конце раздачи сидела ефрейтор ЖВС, пробивала чеки и бросала их на подносы. После этого гражданская кассирша собирала чеки, получала деньги и с лихорадочной поспешностью давала сдачу. Подхватив подносы, люди быстро рассаживались на свободные места; полдюжины дневальных убирали грязную посуду и вытирали столы влажными тряпками. В углах зала уже включили большие вентиляторы. Над столами, очередью и прилавками слышался беспрестанный гул голосов, шарканье ног, грохот подносов и звон тарелок. В теплом влажном воздухе стоял запах бекона, кофе и табачного дыма.

Недалеко от входа завтракали начальник штаба ЖВС капитан Бертон, лейтенант Липпа и лейтенант Турк. Чтобы удобнее было разговаривать, капитан Бертон и лейтенант Турк сели по одну сторону стола, а лейтенант Липпа — по другую.

Лейтенант Турк уже закончила есть — ее завтрак состоял лишь из стакана сока, чашки кофе и булочки. Она тщательно вытерла край стола бумажной салфеткой, положила локти на стол и закурила сигарету. Лейтенант Липпа еще доедала свой завтрак — половину дыни и тарелку кукурузных хлопьев. Перед капитаном Бертон стояли дыня, овсяная каша, яичница с ветчиной и две горячие булочки, и она заметно отстала от своих подчиненных. Ела она с отменным аппетитом, но на полном, красном от загара, чисто вымытом лице была написана тревога.

— И после постановления от первого сентября порядок остался прежним, — сказала она. — На этот счет было разъяснение в «Штабных новостях». Служащие ЖВС не могут носить других знаков различия, кроме Афины Паллады, независимо от того, в какой род войск их направили. Думаю, скоро положение изменится; но пока что не изменилось. И если полковник Фоулсом говорит Уистер, что это не так, он заблуждается. Она не имеет права носить эмблемы ВВС, даже если ее направили служить в отдел истребительной авиации. И она должна их немедленно снять. Разумеется, я могу приказать ей, но лучше пусть кто-нибудь из вас поговорит с ней неофициально, по-дружески.

— Полковник Фоулсом лично дал ей эти эмблемы, — сказала лейтенант Липпа, — и велел надеть. Он сослался на разрешение штаба ВВС. Ей ничего не оставалось, как пристегнуть их. Дело в том, что Фоулсом пытался к ней приставать и даже давал волю рукам. Ей кто-то сказал, что в этих случаях лучшее лекарство — достать три грецких ореха, ну знаете, такие большие, круглые, — и положить за верхний край чулок. — Она хихикнула. — Говорят, сразу отрезвляет.