Джеймс Коззенс - Почетный караул

— Да будет вам, Дед, — сказал генерал Бакстер. — Никто не покушается на ваши родные военно-воздушные силы.

С лица генерала Николса по-прежнему не сходила уверенная спокойная улыбка. Казалось, он и слушает и не слушает. Он предпочитал не напрягать свой мозг по пустякам и не участвовать в бессмысленных и бесплодных спорах; но при этом никогда не пренебрегал мелочами и никогда ничего не пропускал.

— Мы хотим использовать их, Дед, — спокойно сказал генерал Николс, — и я не считаю, что все цветные так плохи, как вы тут расписали. Мне кажется, дай им возможность, и многие покажут себя. Во всяком случае, у нас есть основания так думать. Надеюсь, вы не обидитесь — я собираюсь вручить крест «За летные боевые заслуги» одному из летчиков будущей негритянской бомбардировочной группы. Это лейтенант, его зовут, если не ошибаюсь, Стэнли Уиллис. У меня в портфеле лежит приказ. Скажите, чтобы он ко мне подошел, ладно?

— Уиллис? — спросил полковник Моубри. — Вы сказали Уиллис?

— Да, он пилот. Я дам вам его полное имя и личный номер. Прежнее начальство представило его к «Авиационной медали». Как выяснилось, в наградном отделе тянули с решением, и Старик сам заменил медаль на крест «За летные боевые заслуги». У них проводили учебно-тренировочные полеты, Уиллис летел на бэ-двадцать шестом и с ним еще три бэ-двадцать шестых; они вылетели из Дель-Рио и попали в сильную грозу. Когда выбрались, оказалось, что не хватит горючего дотянуть до аэродрома. Они постоянно переговаривались друг с другом по радио, и пилоты других машин, кстати белые, решили, что ничего другого не остается, как катапультироваться. И тогда этот цветной пилот заметил небольшую площадку — из тех, что годятся разве что для воскресных прогулок на легких прогулочных самолетах. Он сделал пару кругов над полем и решил, что сумеет сесть. С ним были второй пилот и штурман — оба белые, — и те согласились, что попытаться стоит. Договорились, что они пойдут первыми и если разобьются, то летчики других машин выбросятся с парашютами. И он пошел на посадку. Ему не удалось удержать самолет на посадочной полосе — если только это можно было назвать полосой; но он сумел сбросить скорость, начал притормаживать и, подруливая, удержал машину на твердом и относительно ровном грунте до полной остановки. Потом отрулил в сторону, и три другие машины пошли на посадку одна за другой, а он направлял их по радио, подсказывая, где приземлиться и куда выруливать, так что все они благополучно сели. Разве это второразрядный пилот, Дед? Бэ-двадцать шестые — серьезные машины. Спасенные самолеты стоят полмиллиона долларов, и Старик считает, что мы можем истратить пару долларов на медаль для этого парня; а при нынешних обстоятельствах вручение награды именно здесь и именно теперь может сыграть нам на руку.

— Ну да, конечно, — сказал полковник Моубри. Он сглотнул слюну. — Вы меня не так поняли, Джо-Джо. Я вовсе ничего не имею против негров. И всегда признаю достоинства этих ребят, когда они этого заслуживают, более того, я всегда набавляю лишний балл — за прилежание. Но одна ласточка весны не сделает. — Он облизнул губы. — Ладно, я, пожалуй, действительно слишком увлекся. Ваше дело решать. А наше — исполнять приказы. Вы же знаете Нюда. Не в его характере устраивать сцены из-за того, что командование отменило его решение. Просто я уже говорил — у него сейчас и без того хлопот полон рот. Вы же слышали насчет полковника Вудмана — командующего базой в Селлерсе.

— Слышали, — сказал генерал Николс и взглянул на генерала Бакстера.

— Мы все знаем, — сказал генерал Бакстер, — по целому ряду причин было решено отстранить от этого дела учебное командование и передать его нам. Мне поручено возглавить следствие, Дед. Поскольку Джо-Джо все равно должен был лететь сюда, мы решили, что я полечу с ним, переговорю с Нюдом, а завтра утром отправлюсь в Селлерс.

— Значит, вы уже знаете, что Нюд вчера там был? Я как раз собирался вам сказать. Нюд просто сам не свой… Ведь Вудман был его первым командиром эскадрильи. А вы не знали? Я сам с ним не был лично знаком, слышал только, что ему здорово не везло. Все всегда оборачивалось против него. Норман Росс говорит, что у Вудмана была навязчивая идея, будто кто-то наверху ему постоянно вредит. — Он грустно покачал головой.

— В наставлении сухопутных войск шестьсот дробь пятьсот пятьдесят ясно сказано, что психически нормальный человек не способен на самоубийство. Так что нам только на руку, если выяснится, что у него была навязчивая идея. Самоубийство в состоянии душевного расстройства. С Нюдом ведь еще кто-то летал в Селлерс, верно?