Теннесси Вильямс - Кошка на раскаленной крыше

Маргарет: Сестрица! Какой талант пропадает! Тебе бы не домашней хозяйкой, не матерью быть, а сотрудницей ФБР или...

Большой Па: Тихо!!!

Тукер (у него на все замедленная реакция. Обращается к доктору Бау):

Аист и костлявая всегда летят рядом. (Начинает весело смеяться, но, заметив наступившее молчание и взгляд Большого Папы, замолкает.)

Мей (поднимает вверх руки и звенит браслетами): Интересно, не съедят ли нас москиты сегодня вечером?

Большой Па: Если сожрут, я пущу ваши кости на удобрение!

Большая Ма (быстро): На прошлой недели мы с самолета опрыскали все поместье. Думаю, стало полегче. Во всяком случае, мне они не...

Большой Па (обрывая ее): Брик, мне сказали, что ты вчера ночью занимался прыжками на стадионе.

Брик (улыбаясь): И мне это сказали.

Большой Па: На чем или на ком ты прыгал? Что ты там делал в три часа утра? Лежал с бабой на беговой дорожке?

Большая Ма: Ну, отец, значит, ты уже здоров, но я не собираюсь позволить тебе говорить подобное...

Большой Па: Замолчи!

Большая Ма: ...пакости в присутствии проповедника и...

Большой Па: Замолчи! Я спрашиваю тебя, Брик! За кем ты гонялся так, что споткнулся и сломал ногу?

Гупер неестественно громко смеется, остальные нервно хихикают. Большая Мама топает ногой и, обиженно поджав губы, шепчет что-то на ухо Мэй. Брик с едва заметной неопределенной улыбкой встречает тяжелый и насмешливый взгляд отца.

Брик: Нет, сер, не совсем так...

Мей (сладким голосом): Преподобный Тукер, не хотите ли прогуляться со мной? (Оба уходят на галерею.)

Большой Па: Тогда, черт возьми, что же ты делал на стадионе в три часа утра?

Брик: Брал препятствия, отец. Тренировался в барьерном беге. Но эти барьеры оказались слишком высоки для меня теперь.

Большой Па: Ты что, был пьян?

Брик (улыбка исчезает с его лица): Трезвый я бы и на низкие не польстился...

Большая Ма: Большой Па, погаси свечи на пироге!

Маргарет: Я хочу предложить тост в честь Большого Папы Поллита величайшему плантатору страны исполнилось сегодня шестьдесят пять.

Большой Па (задыхаясь от ярости и отвращения): Я сказал же, сказал, прекратите все! Довольно!

Большая Ма (подносит ему именинный пирог): Большой Па, я не позволю тебе так разговаривать даже в день твоего рождения...

Большой Па: Ида, я сказал тебе, что как захочу, так и буду разговаривать в день своего рождения. И в любой другой день тоже. А кому не нравится, могут идти куда подальше!

Большая Ма: Ты шутишь, дорогой! Я уверена.

Большой Па: Почему ты решила, что я шучу?

С балкона кто - то подает Гуперу знаки, он уходит.

Большая Ма: Я знаю, что ты шутишь.

Большой Па: Ни черта ты не знаешь и никогда ничего не знала! Ничего я не шучу. Я мирился со всем этим дерьмом, потому что думал, что скоро умру. И ты думала, что я умираю, и тут же начала хозяйничать, прибирать все к рукам. Так вот, Ида, ничего у тебя не выйдет. Потому что я не умираю! И не тебе здесь хозяйкой быть, потому что я умирать не собираюсь. Ничего у меня, оказывается, нет. Это ты решила, что мне крышка. (В спальне остались только супруги Поллиты. Все ушли на балкон. Большая Мама тяжело дышит, зажав рот кулаком.) Что, неправда? Не шевелилась мысль, что скоро ты станешь полновластной хозяйкой в доме и на плантации? Только и слышу: уже где - то командуешь, только и вижу, что твою старую спину то там то сям.

Большая Ма: Потише, пожалуйста, здесь проповедник.

Большой Па: Проклятый проповедник! Плевал я на него! Слышишь, что я сказал? Плевал я на него!

Кто - то закрывает дверь галереи и в тот же момент - взрыв фейерверка и возбужденные вопли детворы.

Большая Ма: Я никогда не видела, чтобы ты так себя вел. С чего это ты разошелся?

Большой Па: Теперь, когда все анализы и страх позади, я хочу выяснить кое - что? Кто здесь хозяин - ты или я? Выходит все - таки я. Я - а не ты! И день рождения мой. И пирог мой. И шампанское тоже мое. И все тут мое! Не торопись, я еще здесь покомандую! Да я все тут своими руками сделал. Школу бросил в десять лет: пошел работать! Работал, как негр, как раб! Потом стал надсмотрщиком на плантации старого Стро и Очелло. А когда старина Стро умер, стал партнером Очелло, и плантация начала расти, расти, расти, расти! Всего своим горбом добился! А ты теперь решила все к рукам прибрать! Ни черта тебе здесь не достанется. Поняла? Все ясно? Меня обскоблили с головы до ног и ничего серьезного не нашли, кроме нервных спазмов. А спазмы эти - будь они прокляты! - я получил, наверное, от отвращения! От мерзкой грязной лжи, с которой приходилось мириться! От лицемерия, с которым прожил все сорок лет с тобой! Давай, Ида! Надуй щеки, вдохни поглубже и задуй эти чертовы свечи на моем пироге.