Элизабет Хауэр: Фарфоровое лето

Нотариальная контора доктора Вильда расположена на другом конце города. Когда я появилась там, доктора Вильда еще не было.

Доктор Норберт Вильд — друг моего отца. Шесть лет назад я через него познакомилась с Конрадом.

После окончания гимназии я решительно заявила, что не хочу учиться дальше; мой отец сразу же согласился с этим, наверное потому, что считал меня неспособной к учебе. Несколько месяцев я посещала школу моделирования одежды. Я с удовольствием рисовала модели, но шитье вызывало у меня отвращение, кроить же я так и не научилась. Погастролировав в школе моделирования, я решила стать технической ассистенткой врача, но уже через четыре недели мне дали понять, что учебное место стоит недешево и его должна занять более способная претендентка. Я ушла оттуда без сожаления. Два месяца томилась от безделья, часто ходила в театр и внезапно ощутила в себе склонность к драматическому искусству и балету. Начались дни изматывающих споров с отцом: до тех пор безоблачная совместная жизнь с ним оказалась под угрозой, враждебность в наших отношениях росла. Консервативные взгляды отца не позволяли ему согласиться с моими все более настойчивыми требованиями разрешить мне заниматься актерским мастерством и танцами. В конце концов он вообще отказался разговаривать со мной на эту тему. Мама, как всегда, не знала, чью сторону выбрать.

Однажды к ужину был приглашен доктор Вильд. Он появился со своей скучной женой и гостем, о приходе которого заранее не предупредил. Молодой юрист — доктор хорошо знает его семью — способный, с большими видами на будущее, совершенно случайно оказался в конторе доктора, никого в нашем городе не знает и был бы чрезвычайно рад завязать здесь знакомство: мы позволили себе взять этого приятного молодого человека с собой и так далее, и тому подобное. По притворному удивлению родителей я поняла, все это — заранее подстроенная игра. Я решила, что должна сыграть в ней главную роль.

В тот вечер я просто-напросто делала все, чтобы задеть Конрада, который ни о чем не подозревал. За столом я сидела рядом с ним и благоговейно внимала всему, что он изрекал, хотя его рассуждения совсем не казались мне интересными. Конрад — плохой собеседник, а тогда, только что приехав из провинции, в нелегкой для него ситуации он и вовсе не отличался красноречием. Время от времени доктор Вильд, к которому я очень хорошо отношусь и который, как я знаю, симпатизирует мне, считал себя обязанным заводить разговор то о достоинствах Конрада, то о моих талантах. Эффект такого сравнения казался мне весьма забавным, и я начала играть свою роль. Правда, совсем не так, как от меня ожидали.

Мне доставляло удовольствие подробно рассказывать о своих неудавшихся попытках получить образование в теперешнем бесцельном прозябании, я разворачивала перед присутствующими фантастические планы, которых у меня на самом деле не было, потом ударилась в воспоминания о школьных годах, о постоянно преследовавших меня тогда неудачах, которые объяснялись исключительно ленью. В конце концов я разразилась прозрачными намеками на свои многочисленные случайные связи, с тайной жгучей радостью наблюдая, как разговор становится все более неровным, а поведение моих собеседников все более натянутым.

Когда я наконец заявила, что готова, если уж не подвернется другого варианта на будущее, выйти замуж за первого встречного, если он обеспечит меня и мне не придется работать, то поняла, что опять перегнула палку. Мне было наплевать на побледневшего юриста и застывшую жену доктора Вильда, но я пожалела самого доктора Вильда, укоризненно глядевшего не на меня, а на моего отца, и отца, пытавшегося незаметно вытереть пот со лба, и маму с руками белыми как скатерть. Я снова превратилась в приятную девятнадцатилетнюю девушку и дальше сидела тихо, предоставив возможность говорить другим. Вскоре гости откланялись. Отец сразу же позвал меня в свою комнату. Мне нечего было сказать в свое оправдание; конечно, он был прав, считая, что господин Конрад Гойценбах наверняка больше никогда не появится у нас из-за моей бестактности. Мы оба ошибались. Конрад позвонил уже на следующий день.

Позже доктор Вильд как-то заметил, что он не знает, стоит ли ему радоваться тому, что я вышла замуж за Конрада при его посредничестве. Он тогда несколько перепил, и отец резко одернул его.

И вот теперь я сидела в нотариальной конторе доктора Вильда; я никогда раньше не бывала здесь, и мне было интересно обнаружить, что эта контора как нельзя лучше соответствовала слегка чудаковатой старомодности ее владельца. Все в ней казалось давно отжившим свой век, можно было подумать, что мебель и гардины не менялись уже лет тридцать, с того времени, как доктор Вильд унаследовал контору своего отца. Секретарша пенсионного возраста явно воспринимала меня здесь как инородное тело. Время от времени она поднимала глаза и окидывала меня недоверчивым взглядом, я же, в свою очередь, вызывающе закинула ногу на ногу, так что мое платье задралось до пределов возможного.