В заключение хочу написать, что молодые люди и впрямь должны обзаводиться детьми чуть позже, только тогда, когда по-настоящему созреют для этого.
4.
Не прошло и недели, как стукнуло сестрице шестнадцать (к тому времени наши дражайшие предки уже четыре года были в разводе), а уж она намылилась на первое свидание. Дескать, один студентик Высшего художественно-промышленного училища пригласил ее на кофе.
- С каких это пор, сеструха, ты пьешь кофе? - говорю ей.
- С сегодняшнего дня!
Перед зеркалом в прихожей она напяливает на себя уж верно четвертую шмотку и вся сияет.
- Это мое первое нормальное свидание, - говорит она.
- А как выглядели твои ненормальные? - говорит мутер. -Те, что ты скрывала от нас?
- О тех и говорить не стоило, клянусь. Даже если кто-то в темноте в кино и сжимал мою руку - это что, по-твоему, было свидание? Было или не было?
- Думаю, не было, - говорит мать и подмигивает фатеру. - Думаю, то еще не было настоящим свиданием.
Папахен, который все утро так дергался, что под конец не выдержал и примчался проверить перед уходом сестрицу, сейчас как бы невзначай шныряет взад-вперед по маминой прихожей, руки в брюки, и старается типа возвышаться над происходящим. Он даже улыбается, что для лампасника немаловажно.
- О чем говорят на свидании? - спрашивает сестрица у матери. - Откуда мне знать, что надо говорить? Я уже сейчас из-за этого нервничаю.
- Мой тебе совет, - говорю я. - Всю дорогу говори ему: Нет! Честное слово, нет! Нет и нет, ни в коем разе! Все время одно и то же. Главное, чтобы без передыху!
- Хо-хо, - ухмыляется сестрица, хотя, на мой взляд, это совсем неплохая хохма для десятилетнего шкета.
- Кстати, сколько ему? - уточняет мать.
- Двадцать один. Но возраст не играет никакой роли.
- Точняк, - говорю я матери. - Главное, что голубки любят друг дружку, а?
- Так я идти не могу! - визжит сестрица.
Она изучает в зеркале свое отражение - зеркало от нее наверняка уже в полном умоте.
- Черный цвет дико бледнит меня!
Она глядит на часы и раз в семнадцатый бежит переодеваться. В ее комнате бухают ящики. Мать гладит фатера по спине, как в былые времена. Сестрица вылетает из комнаты. На ней черные брюки и короткая - до пупа - белая маечка. Майка такая короткая, что, когда она подымает руки, исподнизу выглядывают сиськи.
Папахена вот-вот хватит инфаркт.
- У тебя сиськи выскакивают, - говорю я. - Придумай что-нибудь!
Фатер бросает на меня строгий взгляд.
- Сегодня не Рождество! - говорит он мне.
Сестрица не обращает внимания, мать не въезжает.
- Это у нас такая игра, - объясняю я матери. - Правда, папуля?
Папахен тоже - уже ноль внимания.
- Ты это серьезно? - говорит он сестре.
- В чем дело? - визжит она. - Что опять не так?
- В таком виде ты и вправду идти не можешь, - поддерживает фатера мать. Ступай переоденься.
- Я не успею, - визжит сестрица. - Опоздаю! Понятно?!
- Если он тебя любит, подождет, - со знанием дела говорит мутер.
- Не подождет! Я уже не успеваю!
- Я заплачу за такси, - внезапно подает голос фатер. - Но ты ступай переоденься.
Сестрица хлопает дверью. Папахен вызывает такси: дважды повторяет адрес и вместо двести пятнадцать говорит два сто пятнадцать. Просто мозги недозрелые. Нормальный тормоз.
- Але, барышня, - говорит он наконец, - такси для молодой девушки. Вы можете прислать кого-нибудь понадежнее?
Я покатываюсь со смеху. Представляю, что эта девица могла ему ответить: И такое я должна передать в микрофон: Господа, мне срочно нужен в Восковице кто-нибудь понадежнее для молодой девушки?!
- Вы правы, - говорит фатер. - Благодарю вас.
Он чуть краснеет.
- Запишу его номер, - говорит он матери.
Сестрица выбегает из комнаты. Под короткой белой маечкой у нее теперь черная подпруга, которая забавно контрастирует с ее детской физией. Черные брюки стильно облегают жопку.
Фатер сглатывает.
- А так вас устраивает? - говорит сестрица.
Мать смотрит на фатера.
- Так лучше, - покорно выдыхает она.
- Через пять минут тебя внизу будет ждать такси, - говорит папахен и дает ей пять крон - видать, уже давно на такси не ездил. Он не перестает оглядывать ее брюки.
- Значит, к девяти дома, - говорит мать. - И никаких глупостей.
Сестрица быстро целует ее, потом целует фатера.
- Ну прости, прости, прости, - говорит она. - И спасибо за бильярдный кий!
Она еще раз чмокает фатера. Он тает, как масло.
- Ключи, деньги, паспорт, проездной - все взяла? - говорит он, снова улыбаясь.
Читать дальше