Азия Биби - Приговоренная. За стакан воды

В этот момент мои воспоминания прервало урчание в животе. Мысли о рождественском пироге глубоко расстроили меня. Я знала, что тюрьма находится совсем недалеко от церкви Святой Терезы, и я могла бы дойти туда даже пешком.

Тут я услышала, как повернулся ключ в замке. Наверное, это Зенобия… Да, это была она!

— Я не знала, что ты придешь сегодня, какой приятный сюрприз!

— Мне не хотелось оставлять тебя одну. Когда еще проявлять милосердие, как не в Рождество. Так что я выкрутилась и пришла сюда поработать.

Пока я благодарила Зенобию, она принялась убирать в камере.

— Что ты делаешь? Не надо, ты не должна…

— Не могу же я оставить тебя сегодня посреди всего этого ужаса, — ответила она, собирая экскременты в пластиковый мешок.

Еще она принесла освежитель воздуха. Я уже и забыла о том, что существует запах роз…

— Это так мило с твоей стороны, правда… Какой приятный аромат… Подожди, я тебе помогу.

— Нет, не шевелись. Ты и так слишком слаба, тебе надо поберечь силы. Отдыхай.

Когда Зенобия домыла посуду, она протянула мне маленький сверток в фольге. Я тут же стала разворачивать его, как нетерпеливый ребенок.

— Это кусок рождественского пирога. Счастливого Рождества, Азия!

У меня слезы навернулись на глаза.

— Спасибо! Спасибо! Ты не представляешь, как тепло сейчас у меня на сердце…

— Так и должно быть. Рождество без пирога — не Рождество, и даже если ты заперта здесь, то все равно имеешь право на свою часть.

Я была глубоко тронута таким вниманием…

— Знаешь, сегодня не день посещений, но Ашик позвонил вчера вечером и просил передать, что он и дети будут думать о тебе сегодня еще больше, чем обычно, и хотя вы проводите Рождество не вместе, он всегда будет рядом с тобой, в твоем сердце. Ладно, мне пора, засиделась я тут. Не стоит привлекать лишнего внимания. Еще раз с Рождеством. Я помолюсь за тебя в церкви.

Я снова осталась одна в камере, наполненной теперь запахом роз. Как только Зенобия ушла, я поняла, что ее посещение принесло столько же боли, сколько и радости. Кусочек счастья напомнил мне о моей печальной участи. До сих пор все казалось каким-то нереальным, а теперь не оставалось сомнений, это было действительно Рождество, и кусок пирога, принесенный Зенобией, стал тому доказательством.

Муж передал мне замечательное послание… Я так скучаю по нему и детям!

Ашик понравился мне с первого взгляда. И, по его словам, взаимно. Он часто приходил к нам в деревню, ведь его дядя, тетя и двоюродные братья жили по соседству с домом моих родителей. Помню, в нашу первую встречу я почувствовала себя так глупо! Я была в туалете, который мой отец соорудил в задней части двора. Дыра в земле, солома, старая шаль, уже не нужная матери, и оп! — укромный уголок готов. Ну, или почти укромный. Иногда соседские мальчишки или мои братья кружили вокруг, будто грифы. Чтобы защитить свою укромную крепость, я кидалась галькой из-за занавески, и так спасалась от нападений и насмешек. Часто у меня не успевали еще закончиться «боеприпасы», а осаждавшие уже капитулировали. В туалете всегда был приличный запас гладких камней. Это немного грубовато, но мы подтирались именно ими. Зато с их помощью можно было отваживать незваных гостей — для этого они подходили куда лучше бумаги. Так вот, я зашла в туалет, и вдруг мне послышалось, что кто-то хихикает. Недолго думая, я стала кидать камни из-за занавески. Но тут снаружи раздался мужской голос:

— Ай! Да что тут происходит?

Я вышла из укрытия, недоумевая, кого же я только что «расстреляла», и наткнулась на Ашика. Мое лицо залилось краской стыда.

— Ох, простите, пожалуйста, я думала, это мальчишки. Извините, если я попала в вас.

— Первый раз на меня так нападают, — ответил он, ухмыльнувшись.

Мы от души посмеялись тогда, и так повелось и впредь: мы женаты двадцать два года, но по-прежнему часто смеялись вместе.

В последующие недели мы порой сталкивались, но не общались. В моей культуре мужчины и женщины, если они не женаты, никогда не разговаривают друг с другом. Однажды Ашик пришел к нам в дом в военной форме. Я была очарована, он показался мне настоящим красавцем. С особым вниманием я слушала, как он рассказывал моему отцу о том, что он служит в воздушных войсках. Когда мы с Ашиком находились в одной комнате, то бросали друг на друга взгляды, но украдкой — так, чтобы никто не заметил. Как-то раз я осталась дома одна, не захотев пойти с семьей на чаепитие к соседям. И тут в гости пришел Ашик. Он спросил разрешения переодеться, прежде чем присоединится к остальным. Я не возражала, но в ответ спросила, могу ли я примерить его форму. Он удивился, но улыбнулся и согласился. Тогда он впервые увидел женщину в военной форме. Ашик сказал, что она мне очень к лицу, и даже сфотографировал меня. В наших краях надеть чужую одежду означает признаться, что ты неравнодушен к этому человеку. Ашик понял мой намек, и он тоже испытывал ко мне чувства, я знала это. Когда я попросила его помочь расстегнуть пуговицы гимнастерки, мы оказались совсем рядом. Впервые мы стояли так близко. Конечно, мы даже не притронулись друг к другу, но я вся покраснела, и он, казалось, тоже смутился.