Игорь Буторин - Афоня или путешествие тверского купца Никитина к Древу желаний

— Товарищ, — ласково спросил Зигмунд. — Вы уснули и уперлись прямо в дерево, вам необходимо сделать поправку на препятствие и ветер, чтобы двигаться дальше, а то Вы уже вона какую яму под собой вырыли.

Индус, наконец, хоть и стал фокусировать взгляд, но продолжал все так же отрешенно смотреть на путешественников.

— Болезный, — так же ласково поинтересовался Афоня, — может тормознетесь немного, а то у нас есть несколько вопросов.

— Бесполезно, это, судя по всему, джайн — монах-аскет, — проявил эрудицию кудесник Карло.

— Поясни, — заинтересовался охочий до любых знаний медведь.

— Рассказываю, — начал свою лекцию пленник. — Основателем джайнизма считается кшатрий Вардхамана, живший в VI веке до рождества Христова. До 30 лет он вел жизнь мирянина, а затем ушел из мира и долгие годы странствовал. Достигнув высшего знания и получив титул Махавира Джина, что в переводе означает «великий герой», он долгие годы проповедовал новую веру, обратив в нее много учеников. На вседжайнском соборе в городе Паталипура джайны попытались создать свои каноны. Это что-то типа вашей Библии или Корана. Но договориться не смогли и джайны раскололись на две группы: дигамбаров (одетых светом) и шветамбаров (одетых в белое). Расхождения этих школ были лишь в обрядах и условиях жизни, но по основным вопросам им удалось сохранить согласие.

Стержнем вероучения джайнов есть самосовершенствование души — дживы для достижения мокши. Этого может добиться представитель любой касты, а не только брахман, если будет соблюдать определенные условия. Про то, кто же такие брахманы, я вам потом расскажу.

Так вот, задача каждого стремящегося к освобождению джайна сводится к избавлению от кармы, как липкой основы, вместе с которой исчезает и вся прилипшая к ней грубая материя, склонная к постоянному круговороту бытия. Для выполнения этой задачи необходимы следующие условия: верить в истинность доктрины, совершенное знание и праведная жизнь.

Вот с последним пунктом и началась вся эта чехарда. Осуществляя его, члены общины джайнов принимали на себя пять основных обетов: не причинять вреда живому (так называемый принцип ахимсы, которого придерживаются все индусы, но джайны следуют ему особенно строго), не прелюбодействовать, не стяжать, быть искренним и благочестивым в речах.

— Слушай, Зигмунд, все про тебя. Быть может ты и есть джайн, а мы и не знали? — подколол товарища Афоня.

— Погодь дружище, интересно же что дальше будет? — отмахнулся медведь, а звездочет с энциклопедическими знаниями продолжил свою лекцию.

— Это еще не все. К этим обязательным условиям, чтобы джайну вообще жизнь медом не казалась, добавлялись дополнительные обеты и ограничения. Особенно в этом преуспели монахи-аскеты, полностью порывающие с нормальной жизнью и как бы становящиеся эталоном для всех других. В монахи мог пойти любой джайн, но не все выдерживали тягот этого пути. У монахов нет имущества, они не имеют права пребывать на одном месте более 3–4 недель, кроме сезона дождей, конечно, когда тут вообще не пройти, не проехать. Монах внимательно следит за тем, чтобы не раздавить невзначай какое-либо мелкое животное, он ограничен в еде и ест не более двух раз в сутки, живет милостыней. Есть вообще упоротые монахи, которые вообще отказываются от пищи и принимают голодную смерть.

Джайны вообще задорные ребята, у них дополнительные обеты очень изощренные. Ну вот, к примеру: абсолютное молчание на протяжении долгих лет, пребывание на холоде или на солнце, многолетнее нахождение на ногах. У дигамбаров вообще религиозный мрак — они должны были употреблять пишу через день, ходить абсолютно нагими (а нафига им одежда, ведь они одетые светом). А иные из них передвигаясь, подметают опахалом землю и прикрывают рот тряпкой, чтобы ненароком не раздавить на тропинке какую букашку и не проглотить летающий гнус.

— Они что все здесь такие джайны? — забеспокоился Афоня.

— Не-е, только интеллигенция и финансисты становятся правоверными джайнами. А таких здесь немного.

— Ты, глянь-ка, и тут ничего нового, — всплеснул лапами мишка. — Интеллигенция во всем мире, как я погляжу, одинаковая — придумают себе головную боль в виде каких-то постулатов и маются всю жизнь этой дурью, типа мы — праведники, мы рядом с Богом. Все это от пресыщенности и безделья. Вот взять, к примеру, моду работников искусств к гомосятине. Если ты пидорас, значит талант, а если натурал, то так себе человечишко и пошел вон из нашей творческой элиты. Тоже сродни этим джайнам только по пидорской части. А финансисты? Тоже еще те сибариты. Сначала жрут в три горла деликатесы, оргии с бабами всех мастей устраивают, а потом когда уже на баб не стоит и икра в глотку не лезет, так срочно в аскезу и мальчиков в постель. Тьфу ты, пакость. А наши рассейские интеллигенты, те вообще завсегда против власти, типа миссию себе придумали, «Любая власть — говно» называется. Я вот думаю, все равно они смотрятся примерно так же, как и этот индус монах-джайн, то есть шизофренически, так они бы лучше с энтих джайнов и брали пример, ходили бы и высматривали, чтобы на букашку не наступить, или рот тряпицей заклеили б, чтобы мухи туда не залетали, все меньше вредности от них было, а то вечно несут свякую околесицу и еще паству им подавай для идейного говноскладирования всякого.