Эйлин Гудж - Две сестры

— Соответствует ли действительности отчет об инциденте? — обратился судья с вопросом к доктору Бартольду.

Джордж Бартольд встал.

— Да, ваша честь, соответствует, — ответил он торжествующе и в то же время с горечью в голосе.

Судья переключил свое внимание на Керри-Энн.

— Что вы можете сказать по этому поводу, мисс МакАллистер? — Он смотрел на нее так, как смотрят на насекомое, выползшее на свет Божий из темного и вонючего угла.

— Я сказала ему, что он может поцеловать меня в задницу, да. Но я не использовала слово «белую»! — выпалила она.

До нее донесся сдавленный стон Абеля, сидевшего рядом, и Керри-Энн поняла, что вновь сморозила глупость. Она повернула голову и с вызовом уставилась на Джорджа Бартольда, надеясь взглядом пристыдить его и заставить признаться в обмане. Но по его напряженной позе и исполненному достоинства лицу она поняла, что он считает себя правым. Точно такое же выражение всегда появлялось на лице Иеремии, когда какой-нибудь белый бродяга обзывал его негром. В глубине души Керри-Энн осознавала, что во всем виновата сама.

Через несколько минут все было кончено. Судья провозгласил:

— Ходатайство отклоняется. Правила посещения остаются неизменными до следующего рассмотрения. — Полностью игнорируя Керри-Энн, словно она была существом недоразвитым, неспособным понимать обычную человеческую речь, он посоветовал ее адвокату: — А пока, мистер Тоуссан, предлагаю вашей клиентке пройти курс обучения умению владеть собой, прежде чем мы снова вернемся к этому вопросу.

Едва дождавшись, когда они выйдут из зала заседаний, Керри-Энн спросила прямо своего адвоката:

— Насколько плохи мои дела?

Абель устало взглянул на нее.

— Скажем так, сегодня вы предстали далеко не в лучшем свете.

Она поспешила внести ясность:

— Согласна, но вы должны знать, что я — не расистка. Ну да, я сказала то, чего не следовало, и это было глупо с моей стороны, но это не имеет никакого отношения к тому, что он чернокожий.

— Я понимаю. Но люди, — и Абель ткнул пальцем себе за спину, в сторону зала заседаний, — этого не знают. И уж, конечно, этого не знает судья. — Он сокрушенно покачал головой. — Словом, как я уже говорил, вы оказали себе медвежью услугу.

Он явно устал от ее выходок, и Керри-Энн не могла его винить за это.

— Я знаю, — сказала она, терзаясь угрызениями совести. — Но означает ли это, что я не получу право на опеку? Потому что если так, то мне лучше застрелиться прямо сейчас, и дело с концом. — Ей было настолько плохо, что она так и поступила бы, не колеблясь ни секунды, будь у нее пистолет.

Выражение лица Абеля смягчилось.

— Все не так страшно. Мы проиграли сражение, но не войну.

— Но Бартольды…

— Если хотите знать, то и для них все не так просто. Суд обычно принимает решение в пользу биологического родителя, особенно когда заявители не являются кровными родственниками. Но при этом, — добавил он суровым тоном, — мне приходилось сталкиваться и с противоположными решениями.

Эти слова ранили Керри-Энн в самое сердце.

— Скажите мне, что я должна делать. Я готова на все.

— На все? — Абель выразительно приподнял бровь.

— На что угодно.

— В таком случае научитесь держать язык за зубами.

Линдсей и мисс Хони, как могли, старались ее утешить по пути домой.

— Я сразу поняла, что этот человек лжет и не краснеет, — заявила мисс Хони. — Подумать только! И как у него язык повернулся! Обвинить тебя в расовых предрассудках!

— Это была не совсем ложь, — признала Керри-Энн.

— Ну, сделанного не воротишь. Теперь надо думать, как жить дальше, — обронила Линдсей. Взглянув на Керри-Энн в зеркальце заднего вида, она спросила: — Что говорит твой адвокат?

— Что я должна научиться держать язык за зубами.

— Дельный совет.

Раньше Керри-Энн, несомненно, вспылила бы, но теперь она понимала, что ее адвокат прав. Собственно говоря, она тут же последовала его совету и оставшуюся часть пути хранила молчание и уныло смотрела в окно, забившись в уголок на заднем сиденье, пока Линдсей и мисс Хони негромко о чем-то совещались.

— Я беспокоюсь об Олли. Как он там управляется? — вслух высказала свои опасения Линдсей.

— Ничего, он сможет удержать форт в течение одного дня. Ты же знаешь его — этого мальчика невозможно сбить с пути истинного, — откликнулась мисс Хони. — Если случится пожар, он последним выберется наружу, и то только удостоверившись, что все остальные уже в безопасности.