Марат Басыров - Печатная машина

Леночка лежала на диване, не пытаясь прикрыться сброшенным на пол покрывалом.

— Приду, — сказал я, целуя ее в губы.

— Правда?

— Конечно.

Когда я вышел из подъезда, то увидел, что во дворе дома находилась территория детского сада, огороженная деревянным штакетником. Из дверей желтого двухэтажного здания вытекала группа малышей. Они строились попарно: мальчик-девочка, мальчик-девочка. Почти все мальчики были ниже девочек. И только один, вихрастый и крикливый, был выше своей напарницы. Он был выше всех остальных, и вообще казался уродом среди нормальных детей.

Я отвернулся и пошел к остановке.

Приду ли я еще сюда? — я не думал об этом.

Я просто шел и рос.

Она играла на трубе — хорошо, пусть на флейте, — а я мучил скрипку, — ладно, контрабас. Мелодии не получалось. Чего-то не хватало. Я знал, чего. Просто она была бездарна.

— Натяни чулки, — сказал я ей.

— Что? — она перевела дух. — Чулки?

— И плащ.

— ????

— Давай, детка. Плащ. Мамин, не свой. Поживее.

Может, если я ей скажу, что люблю ее, она преобразится? Раскроется, соберется, сложится как мне нужно? Вряд ли. О Господи, вряд ли.

Я знаю, что мне нужно. Всегда знал. С тех самых пор, когда, лежа на полу возле книжного шкафа, дрочил, раскрыв первый том «Тихого Дона». В туалете — журнал «Здоровье». В кладовке — «Работница». По телевизору синхронное плавание и выступления гимнасток сводили меня с ума. Меня все время точил червь желания, и я ничего не мог с этим поделать. Меня одолевали фантазии, видения, я мечтал изобрести прибор, что-то вроде чипа, и кончать каждые четверть часа. Я хотел утонуть в море оргазма, вместо того чтобы блуждать болотом обыденности.

Господи, в отроческом возрасте, когда мои ровесники собирали гербарий рутинности, я нашел в твоих замыслах альтернативную сторону повседневности.

Позже, когда я получил все коды и доступ, начались сложности. Мне хватило первого раза, чтобы понять, где меня наебали. Все было не так — слишком вяло и предсказуемо, — не так, как мечталось долгими ночами. Я начал разбираться, в чем тут дело.

Может быть, в постели? В позах? В словах? В моем больном воображении? В чем же, черт побери?! В чем?

Рутина настигла меня там, куда я все время от нее убегал. Это был провал. Мне хотелось, как Плейшнеру, раскусить отравленного таракана и выброситься в окно.

Но потом я встретил ее — маленькую восточную девочку с изумительными ногами. Впрочем, они были кривоваты, но это пустяки, не правда ли? Она в первый же вечер взяла с меня расписку, в которой я обязался исполнять все ее прихоти. Я не знал, под чем подписываюсь, но легко подмахнул бумаженцию.

Она научила меня многому. Первый наш раз она затащила меня в парадную. В отчаянии я предложил ей хотя бы подняться на чердак. Но она и слушать не хотела. Размахнулась и ударила меня по щеке жесткой ладошкой. «Будь же мужчиной, — прошипела, стягивая трусики. — Ну же, выеби меня! Выеби как следует!»

Это было откровением. К тому же к концу она стала стонать так, что я никак не мог сосредоточиться на своем члене, который, пульсируя от напряжения, в свою очередь не мог разрядиться.

Потом были рестораны, дамские комнаты, мужские туалеты, колоннада Исаакия, пыльные закутки Эрмитажа, пляж, Михайловский сад, фонтаны Петергофа, темный коридор пушкинского лицея и многое другое. Один мир открывался за другим, снова и снова, и не было конца этой цепочке. Потом она исчезла так же легко, как и появилась.

— Мне так больно!

— Потерпи, это скоро пройдет… Сейчас.

— Мне больно!

Все, что связано с болью, вызывает жгучий интерес. Ты чувствуешь, что живешь на полную катушку. Мало кто знает, как кончается после восьмого раза, когда вместо спермы выходит только воздух или что там еще остается у нас внутри. Когда сводит судорогой мышцы паха и стучит в голове кровь. Что делать с неутоленным желанием, когда больше не в силах его придушить объятиями и слезами? Как выразить свою страсть, когда отказывает физиология, что делать с ней, когда не хватает слов? И что там, на самом ее краю, над бездной?

Любовь — слишком затертое слово, как обмылок на кромке ванны. По-настоящему я любил лишь тех, кого мне хотелось съесть. Полностью, без остатка, — как собака грызть кости, в вожделении закатывая глаза.

— Ты меня укусил, дурак! Ты вообще, придурок или как? Больной!

На порносайтах наблюдается интересная статистика — больше всего заходят в такие рубрики, как: в офисе, в гостинице, анал, сосание яиц, оргия, секретарши, медсестры и т. д. Менее всего — в такие как пытка вакуумом или золотой дождь. Усталые и голодные не интересуют практически никого. Следуя этим раскладам, можно предположить, что люди, добирая то, чего им не хватает, опираются только на свою фантазию, без желания расширить ее границы. И уж совсем не хотят того, что, по их мнению, никак не связано с сексом.